«Чоки-чок», или Рыцарь Прозрачного Кота

Что случилось с Ростиком, станет известно позже. А с Евсеем Федотычем произошла неприятная, хотя и обычная для людей его возраста вещь. Он вышел из дома, чтобы купить в булочной свежий батон к обеду, и вдруг почувствовал, что у него сильно закололо сердце. Присел на лавочку у чьих-то ворот, прикрыл глаза. Прохожие заметили, что человеку плохо, помогли дойти до поликлиники, которая была за углом. Там Евсею Федотычу дали капель, сделали укол. Ему стало лучше, и он отправился домой.

Но вернулся он, когда Леши и Даши на крыльце уже не было. Потому что Леша сердито и печально сказал:

— Пошли. Сколько можно ждать…

У него появилось подозрение. Нехорошее такое. А что, если Ростик один вернулся в столицу? Ведь пробка-то — у него!.. Может, решил стать героем в глазах всей страны и короля?

Конечно, это скверное дело — подозревать друзей в нехороших поступках. Но… во-первых, мыслям не прикажешь. Во-вторых, друзья-то они лишь со вчерашнего дня. И что Леша знает о Ростике? Если по правде говорить, этот кактусенок кажется легкомысленным и непонятным. Почему он так таинственно исчез? Ничего не объяснил. От друзей разве что-то скрывают?

Леша отвез очень огорченную Дашу домой. Посидел насупленно, подумал. И решил:

— Вот что! Двинусь-ка я туда своим ходом. Надо все выяснить до конца!

— Пешком? — ахнула Даша. — А если опять Людоедов?

— Я возьму рогатку.

— Я буду страшно волноваться! И за тебя, и за Ростика. — Она ведь ничего не знала о Лешиных подозрениях.

— Не успеешь ты поволноваться, я же вернусь через пять минут… И уж на этот раз обязательно принесу лекарство!

Леша побежал на ромашковую поляну. Была надежда: вдруг Бочкин попросил Прошу пригнать сюда со станции поезд? Но поезда, к сожалению, не было.

И Леша зашагал по шпалам. Рогатка торчала у него за поясом. Глиняные пули были наготове, в верхнем кармашке.

На развилке Леша на этот раз свернул куда следует, налево. Недалеко была уже станция Чьитоноги. Леша стал шагать еще тверже, чтобы добавить себе храбрости. Шпоры зазвенели громко и по-боевому. И Леша вдруг подумал:

«А почему бы все-таки не попробовать еще раз колдовство с сапожками?»

Конечно, дон Куркурузо предупреждал, что не надо, но ведь и маги иногда ошибаются. Вон сколько он возился с коровой…

Страшновато стало, но Леша представил, какой длинный путь до Горнавера: по рельсам, потом на пароходе до Желтых Скал, затем по дороге, ведущей на Гору… Он встал прямо, зажмурился, сдвинул каблуки.

— Шагом марш!

Ничего не получилось.

Тогда Леша сказал:

Чоки-чок,
Чоки-чок,
Левый, правый каблучок!
Ну-ка, сделайте в столицу
Удивительный скачок!

«Удивительного скачка» не вышло. Но сапожки вдруг дернулись и… побежали по шпалам! Сами собой! Так, что Леша еле успевал перебирать ногами. Он понимал, что вот-вот брякнется.

— Эй, стойте! Вы с ума сошли! Да подождите вы, бешеные!

Но сапоги не слушали! Мчались все быстрее! И Леша наконец свалился и крепко треснулся о шпалу, вскинув ноги.

Сапоги подергались, соскочили с ног и помчались по шпалам — одни, без хозяина!

— Подождите! Куда вы?!

Но сапоги — топ-топ-топ, дзинь-дзинь-дзинь — скрылись за поворотом.

— Дураки, — сказал им вслед Леша. И, признаться, даже всхлипнул: слишком уж много неприятностей свалилось на него за последний час.

Потом он встал. Потер ушибленное место. Снял и сунул в карманы носки. И зашлепал дальше босиком. Потому что все равно ведь надо идти. Все выяснить до конца!

Что поделаешь, в сказках бывают не только радости, но и много всяких трудностей. Леша понимал: чтобы победить, надо шагать вперед. Если даже от тебя сбежали волшебные сапоги. Орест Редькин тоже не повернул бы назад… Вот кто мог бы стать настоящим другом — мальчик Орик!

А Ростик?.. Неужели он и правда такой обманщик?

А может, с ним что-то случилось?

Ох, как все непонятно и тревожно…

Леша задумался, глядя под ноги, а когда опять посмотрел вперед, вздрогнул. И перепуганно остановился.

Навстречу ковыляла бабка! Та самая, со станции Чьитоноги. Одной рукой она опиралась на клюку, а другой… несла Лешины сапожки.

Бабка встала в пяти шагах, улыбнулась ртом, из которого торчал зуб, похожий на огрызок желтого карандаша.

— Вот, изловила их, неслухов… Ну-ка, ступайте к хозяину! — Она поставила сапожки на шпалу. Те постояли и побрели к Леше. Остановились перед ним. И казалось, что они — не сами по себе, а в них вставлен очень виноватый, просящий прощения мальчишка. Только невидимый.

— Надевай, не бойся…

— Спасибо, бабушка, — пробормотал Леша. Торопливо натянул сапожки прямо на босые ноги. И покосился на бабку уже не так опасливо.

— Ты им спуску-то не давай, — посоветовала бабка. — Держи в строгости.

— Ладно, — буркнул Леша.

— Но и не колдуй зря. Все равно они одноразовые, толку больше не будет. Как обувки — годятся, а для транспортной цели — без всякой пользы…

— Спасибо, бабушка, — опять сказал Леша.