Читаем «Чоки-чок», или Рыцарь Прозрачного Кота полностью

«Чоки-чок», или Рыцарь Прозрачного Кота

Она была гораздо просторнее первой. И с таким же ярким светом. У стен громоздились механизмы и приспособления, жуткие на вид: скамейки с шипами, какие-то колеса с петлями и деревянные рамы с цепями. Не было ни малейшего сомнения, для чего все это. Потому что прямо против Леши на стене висела черная мраморная доска в деревянной раме и с медными старинными буквами:

Помѣщеніе

для

пытокъ

«Мамочка…» — простонал про себя Леша.

Етугоро-Людоедов по-лягушачьи заулыбался и потер руки. Виття захихикал:

— Не бойся, мальчик, мы не какие-то мучители. Тебе будет даже весело. Потому что… хе-хе… Вот сейчас…

И он выкатил из угла на середину комнаты большущее деревянное кресло на роликах. С какими-то крючками и отростками.

С Леши мигом сдернули рубашку и майку. Стащили сапожки. Он заверещал, забрыкался, но было поздно. Его усадили на жесткое сиденье, прижали к твердой спинке. Хлоп — на ногах, на руках, на плечах защелкнулись холодные железные скобы. Наверно, электромагнитные.

— Приступаем к демонстрации! — Виття, пританцовывая, нажал кнопку на пульте у стены. С боков и снизу у кресла выросли механические руки. Суставчатые. С длинными шевелящимися пальцами. На некоторых пальцах были волосяные кисточки.

Леша никогда не боялся щекотки — не то что Даша или Ыхало! Но сейчас ему стало жутко от своей беспомощности. Он понял, что вот-вот заревет. И крепко зажмурился.

— Действие такое, — объяснял своим сообщникам Виття. — Верхние конечности обрабатывают пациенту бока и подмышки, а нижние мягко, ла-асково щекотят его под коленками. И пяточки, пя-аточки…

— Прекрасно, прекрасно, — радовался Людоедов-Етугоро. — Давайте попробуем…

— Да зачем? — возразил генерал Хвост. — Подследственный и так готов выложить всю подноготную. Смотрите, какой он перепуганный!

— Ну, самую чуточку, — умиленно попросил Етугоро. — Любопытно, как он будет дергаться и визжать…

— Ни в коем случае! — возразил дон Сеял. — Мальчишка от хохота потеряет связность речи и не сможет ничего рассказать толком. Соображать надо своей головой, Егоро… тьфу, Еготуто…

— Моя голова очень даже соображает, — ответил бывший Людоедов. — А вы себе много позволяете, господин маркиз. Будто самый главный начальник!

— А кто же здесь начальник, позвольте узнать? Не мне ли поручено разработать план всех изменений в стране? По-моему, ясно, что председателем новой государственной коллегии буду я! И как первое лицо в государстве, я…

— Отставить! — рявкнул полицейский генерал.

— Что значит «отставить», господин Хвост?! — возмутился дон Сеял.

— Мы договорились, что власть в стране будет принадлежать военным! Чтобы все было «ать-два»! Следовательно, первым лицом в государстве является главнокомандующий!

— А не кажется ли вам, господа… — начал с вкрадчивой угрозой Етугоро.

Виття перебил его:

— Постойте, постойте! Спорные вопросы такой важности не следует решать при посторонних. Выйдем в соседнее помещение…

— Сначала пусть пленный скажет свой секрет! — потребовал генерал Бельдевул Хвост и потряс пышными эполетами на малиновом мундире.

— Ни в коем случае! — заявил маркиз дон Сеял. — Мальчишка никуда не денется. Сперва мы должны разобраться, кто же у нас глава государства! Идем!

И они друг за другом исчезли в дверном проеме, который тут же задвинулся решеткой.

<p>Старая знакомая</p>

Тихо стало. И еще страшнее, чем раньше.

Леша перестал жмуриться, широко открыл глаза. Только это он и мог сделать. Кресло так держало его зажимами, что не двинешься. Леша начал глазами шарить по ярко освещенному помещению. Но стало совсем жутко от вида всяких приспособлений.

А может, все это ужасный сон?

Леша попытался проснуться. Не получилось. Может, все-таки зареветь? Но громко реветь все еще было стыдно. Леша только всхлипнул. И тогда услышал:

— Нечего нюни распускать! Смотри сюда!

Это был писклявый капризный голосок. Знакомый!

— Ты где?!

— Сюда смотри, балда! На надпись!

Леша глянул на черную доску. «Помѣщеніе для пытокъ»… Ой! «…для пытакъ»!

Нельзя сказать, что Леша сразу обрадовался. Проговорил с досадой:

— Уже и сюда пролезла…

— Ох и дурень! Ради тебя пролезла-то! Или не хочешь, чтобы тебя спасли?

— Как ты меня спасешь? Побежишь за помощью, что ли? — У Леши появилась надежда.

— Я не побегу, я теперь тяжелая, медная. Вон кто побежит… Да оглянись ты! Налево!