Чокнутая будущая (СИ)

— Инна, — тягуче проговорила вдовья заменительница и протянула руку для поцелуя.

Фу-ты ну-ты, какие мы фифы.

На меня Инна поглядывала с благожелательным интересом.

Некоторые удивлялись: жена? Не дочь?

Но она, кажется, больше разглядывала цвет помады, а не считала разницу в возрасте.

— Мы упадем рядом с вами, не против? — тараторил Алеша. — Сто лет тебя не видел, Тох. Куда ты пропал? Мирослава, давай сюда свой плащ, я повешу.

Может, не надо?

Может, я в плаще посижу, как в привокзальной забегаловке?

Делать было нечего, кроме как сохранять лицо.

Я широко всем улыбнулась и повернулась к мужу спиной, позволяя ему снять с меня остатки гордости.

К Алеше задом, а к Антону передом, как избушка.

Его взгляд плавно опускался вниз, вместе со сползающей с плеч тканью.

Задержался там, где загорелая кожа соединялась с кружевом, проскочил затянутый черным трикотажем живот, достиг сапог.

И так же медленно начал подниматься вверх.

По коленям, по бедрам, по груди и талии.

Путешествие туда и обратно.

Ох!

Гордитесь мной немедленно: я устояла на каблуках.

Не рухнула подстреленной горлицей, и окровавленное перо не закружилось в воздухе.

Было бы красиво и трагично, но несколько неуместно.

— Мирослава, — нежно пропел Алеша, обняв меня, — да ты сегодня просто роковая женщина.

— Все для тебя, — отозвалась я заторможено, поскольку мои силы были сосредоточены на спокойном дыхании.

Антон резко отвернулся.

Инна продолжала улыбаться.

Вдох, выдох. Обычно не такое уж сложное занятие, не то что сейчас.

Парочка сидела у окна напротив друг друга, и мы с Алешей сели точно так же — напротив друг друга. Не спрашивайте меня как — склейка, монтаж, выпавший кусочек мгновения, — но вот я уже почти касалась локтем Антона.

Не Инну!

Как я очутилась не по ту сторону стола, кто мне объяснит?

Не было ответа, и все, что мне оставалось, — это поспешно уткнуться в меню, чье качество печати оставляло желать лучшего. Строчки так и расползались в разные стороны, расплывались нечеткими зигзагами.

Алеша тут же бросился в бой.

— Мой брат невероятный молчун, — заговорил он, обращаясь к Инне, — просто вот слова лишнего из него не вытянуть! Надеюсь, что ты-то не такая. Как давно вы знакомы?

— Мы встречаемся четыре года, — отозвалась она охотно.

У нее была любопытная манера вести разговор — казалось, что она посмеивается и лукавит одновременно. Этакий чарующий трикстер с искрящимися глазами.

Отвратительно.

Кто бы прошел мимо?

— Четыре года! — поразился Алеша. — И почему же мы до сих пор не знакомы?

— Антоша говорит, что его брат слишком красив, чтобы знакомить с ним своих женщин.

— Он все еще использует эту глупую отговорку? — расхохотался Алеша. — Ну, Тох, в самом деле, я думал, что ты покончил с подобной ересью еще в двадцать.

Я подняла глаза, с интересом наблюдая за тем, как энергично мой муж роет яму самому себе. Потому как, если это — глупая отговорка, значит, существует реальная причина, чтобы не представлять женщину семье.

И, вероятнее всего, Инне она понравится куда меньше нелепого братского соревнования.

Не знаю, какое лицо было в ту минуту у Антона, но глаза Инны становились все острее. Будто в них попал осколок кривого зеркала.

— На самом деле он прекрасно знает, — беззаботно продолжал Алеша, — что я никогда, ни при каких условиях не позволю себе ничего лишнего по отношению к Тохиным возлюбленным.

— Даже бывшим возлюбленным? — влезла я со злободневным вопросом.

Развод не такая уже редкость в Алешиной жизни, можно уже привыкнуть.

— Даже его вдов, — твердо заверил меня муж.

Боже, вы только посмотрите на них.

Развели тут нерушимые принципы священной братской любви.

Итоги выходили неутешительными.

Антон избегал меня так упорно, что даже не показывался на глаза брату.

Судьба продолжала нас сталкивать лбами. Сегодняшняя встреча, конечно, не была такой уж удивительной, в городе мало хороших ресторанов, но ведь мы еще и по времени совпали.

Что касается меня, то, кажется, я проявила излишнюю легкомысленность, погрузившись в фантазии.

Забыла, что существует еще и реальный мир, где братья вовсе не собирались приглашать черных кошек бегать между ними.

Как бы сильно они ни раздражали друг друга, но навсегда оставались родными людьми, очень рано осиротевшими.

Хотелось бы мне быть человеком, из-за которого их отношения пойдут трещинами?

Был ли у меня выбор?

Будущее — это вовсе не платье в магазине. Нельзя сказать: «это мне не подходит, принесите другое».

— Так почему же, по-твоему, Антоша так и не познакомил меня со своим братом? — очень ласково спросила Инна.

Антоша!

Вы тоже это слышали? Какая-то смесь Кроша и Тотошки. Как будто горячая картошка во рту.

Алеша заморгал, только сейчас осознав, в какое положение поставил брата.

Я покосилась на Антона — он смотрел в окно, равнодушный, спокойный. Перед ним стоял бокал белого вина, на середине стола одиноко находилась тарелка сыра.

Негустой ужин, скорее, антураж для драмы, чем для любовного воркования.

— Возможно, — промямлил Алеша, не зная, как выкрутиться, — Тоха и правда мне завидует.

— Завидуешь, Антоша? — промурлыкала Инна.

— Очень, — коротко ответил он.