Чрезвычайная комиссия

Последнюю фразу Востриков сказал совсем не потому, что действительно ему были известны цены черного рынка. Он случайно попал в точку. Священник закурил. Задумался. Вздохнул и сказал:

— Ну, ладно, согласен.

Условились, что на следующий день в Кустанае Востриков вручит ему ордер на сто пудов пшеницы, а священник отдаст десять фунтов серебра. Так и произошло. К удивлению Вострикова, поп заплатил настоящими серебряными рублями, а не церковными ценностями. Получив ордер на первые сто пудов пшеницы, и убедившись, что это дело верное и выгодное, священник решил еще раз встретиться с Востриковым, который в общей сложности «продал» святому отцу «зерна» на тридцать фунтов серебром. После третьей «благополучной» сделки священник осмелел.

— Яков Васильевич, вы меня просто грабите, — начал он доверительным тоном. — Я вам отдал все свои сбережения, а получил от вас сущие пустяки. Пора бы теперь вам подбросить кое-что и бесплатно. Вы поговорите с вашими коллегами. Мне кажется, что они сумеют как следует оценить наши отношения.

— Рано вы пожелали поощрения. Купили товару на шестьсот рублей, а на тысячу просите премии? Аппетитец, у вас, дорогой, прямо скажу, поповский. Куда ни шло, если бы вы, наоборот, закупили у нас зерна на тысячу рублей. Тогда можно бы и подкинуть вам бесплатно в знак поощрения за ваш, как вы говорите, риск, товару рублей на двести, на триста. Но это в будущем.

После этого разговора священник выразил желание купить у Вострикова сахар, муку и мануфактуру. Причем предупредил, что отныне будет расплачиваться серебряными вещами. Востриков возразил, сказав, что ему удобнее получать серебро в монете.

— Да, но где их взять? Все, что у меня было, перешло в ваш карман. Наконец какая разница — в монете или в вещах, ценность серебра от этого не меняется.

— Какая разница? Очень большая. Меня уже так надул один ваш коллега, что я дал себе зарок не принимать у священнослужителей вещи сомнительного происхождения. Воспользовался моей неопытностью и загнал мне какие-то медные посеребренные чаши, кресты. Не будем осложнять наших добрых отношений. Платите серебром в монете. — Востриков улыбнулся. — Ведь сказано же в священном писании: «Ищите да обрящете!» Шутка пришлась священнику по душе. Он долго смеялся. Потом заверил Вострикова, что у него чистое серебро, восемьдесят четвертой пробы и что можно проверить у любого ювелира.

— Когда-то я был частным священником и у меня была своя утварь, разглагольствовал Сыроватко. — Теперь она не нужна и я могу платить ею за товар.

Востриков пошел на уступки. Условились встретиться в Александровке.

Прибыв в Александровку, Яков Васильевич, как обычно, зашел в волостной комитет партии. Там он застал всех коммунистов в сборе. Они слушали рассказ секретаря сельской партячейки Николая Пыряева, который накануне произвел изъятие ценностей в местной церкви. В частности, Пыряев рассказал, что на днях он получил от Кустанайского укома партии выговор за то, что дал обмануть себя при изъятии ценностей у Сыроватко. При этом Пыряев показал отношение, подписанное заведующим отделом укома Максимом Величковским, в котором были перечислены церковные вещи, подлежащие изъятию. Но повторный визит в церковь прошел успешно. Рассказ развеселил коммунистов. Востриков же был огорчен случившимся. Он понял, что уком, не ведая о затеянной Шафетом и Антоновым операции, помешал ее закончить.

Глубокой ночью Востриков и Сыроватко встретились. Священник явно был напуган повторным изъятием церковных ценностей. Он настороженно посматривал на Вострикова и сквозь зубы, цедил:

— Удивляюсь, как могли узнать о сохранившейся у меня утвари. Ведь она не церковная, как я вам уже говорил, а моя, хотя и хранилась в церкви.

— А меня удивляет другое, — с подчеркнутой недоброжелательностью сказал Востриков. — Оказывается, вы не были откровенны со мной. Изображаете дело так, будто безвинно пострадали. А на самом деле вещи эти церковные. При первом изъятии вы обманули Пыряева, но второй раз вам это не удалось. Пеняйте на себя.

— Но откуда у них такая осведомленность о церковной утвари, которая бог весть когда была снята с церковного учета?

Востриков понял, куда клонит священник.

— Вы знаете Ивана Величковского-старшего?

— Ну, как не знать, это же почтеннейший старец, доброй души христианин, — ответил священник.

— Знаете, да не все, — усмехнулся Востриков. — У этого почтенного христианина есть не менее почтенный старший сын — Максим Величковский, который будучи мальчиком, лет пять прислуживал в вашей церкви. Вас тогда здесь не было. Так вот, этот мальчик знал наперечет всю церковную утварь. А теперь он работает в Кустанайском укоме партии. Распоряжение о вторичном изъятии подписано им.

Объяснение Вострикова убедило священника. Он облегченно вздохнул. В глазах его засветился прежний огонек. Снова завязалась доверительная беседа.

На этот раз священник вручил Вострикову золотую ризу с большой иконы божьей матери. За мануфактуру обещал расплатиться слитком золота. При этой, последней своей сделке священник Сыроватко был арестован губотделом ГПУ с поличным.