Примерно через час я получил винтовку. Со следующего дня начались в отделении занятия по изучению ее материальной части. Я был на седьмом небе. Все дни ходил с гордо поднятой головой, думая про себя: «Вот это настоящая работа! Берегись контра!» Но и на этот раз судьба зло подшутила надо мной. Примерно через дней десять я заболел сыпным тифом и вышел из строя на целых шесть месяцев. На этом закончилась моя чекистская карьера[7]
. Будучи в госпитале, я узнал, что в Кустанае организовался коммунистический союз молодежи…1 августа 1920 года в селе Русское организовал ячейку РКСМ и был избран ее секретарем. В октябре 1920 года был принят кандидатом в члены РКП(б), а 20 декабря, в день образования ВЧК, переведен в члены партии. В конце 1920 года на районной комсомольской конференции избран членом Боровского райкома РКСМ и оставлен на работе в аппарате райкома сначала в качестве инструктора, а потом заведующего политпросветотделом…
В период работы в Боровском учился в трехмесячной межрайонной совпартшколе. Никогда не забуду, как во время перемены один из слушателей рассказал, что он только что встретил своего односельчанина, бывшего красного партизана, который не позже как два дня назад поехал в поле за сеном и по дороге встретил беляка, поровшего его в 1919 году плетью… Когда товарищ сказал, что этим беляком является бывший начальник Александровского почтового отделения Поздняков, убежавший вместе с белыми, я едва не лишился чувств. Товарищи… не поняли, что со мной случилось. А случилось самое обыкновенное. Я услышал имя подлеца, передавшего в руки карателей в начале мая 1919 года моего отца…»
Рассказ Я. В. Вострикова заинтересовал меня. Я решил найти дело Позднякова. При помощи Якова Васильевича мне удалось разыскать в Оренбурге старого чекиста Ф. И. Казакова, имевшего непосредственное отношение к делу.
Федор Иванович писал: «В Боровское политбюро Кустанайской Губчека летом 1922 года поступили сведения, что в селе Введенском появился интеллигентный человек, который интересуется историей подготовки жиляевского восстания, ее руководителями из села Введенки, экономикой крестьянских хозяйств и настроением крестьян. Начальник политбюро Яковлев поручил мне выехать в Введенскую волость для проверки этой личности. Когда я приехал туда, в волисполкоме уже было известно, что фамилия появившегося в селе человека Поздняков, что он следует из Усть-Уйской станицы в Кустанай и ищет знакомых среди учителей. Немного позже выяснилось, что этот самый Поздняков был в 1919 году начальником Александровского почтово-телеграфного отделения. Я вспомнил, что он муж моей учительницы Александровского двухклассного училища Стадухиной Марии Михайловны, дочери станового пристава в г. Кустанае. Поздняков населению Александровской волости был известен как активный прислужник белогвардейцев. С помощью купцов Александровки Васянина, Гудова, Тимина и других он по телеграфу сообщал колчаковцам о планах красных партизан. Поздняков был задержан мною и доставлен в Боровское политбюро. Следствие установило, что Поздняков бежал с белыми за границу, а затем пробрался в Советскую республику с разведывательной целью. В то время по уездам Кустанайской губернии рыскали банды. Оживало и кулачество, прислушиваясь к вестям о намечаемых походах белых из Китая через Сибирь. Почти в каждом селе притаились эсеры. Буржуазия, кулачество, эсеры знали, что недобитые генералы, ушедшие за границу, концентрируют свои силы, готовят поход против Советов. И в это время как раз появляется провокатор Поздняков, имевший авторитет среди купцов, дворян, торговцев и местных эсеров. Ведь тогда телеграф был только в Александровке, даже в Боровском его не было. А Поздняков был ряд лет начальником крупной почтово-телеграфной конторы… Вскоре Поздняков был этапирован в Кустанайскую губЧК и на этом мое участие по его делу прекратилось…»
К сожалению, само дело на Позднякова найти не удалось. В обнаруженном в одном из архивных дел постановлении от 1 сентября 1922 года указывалось, что Поздняков признал свое участие в работе контрразведки колчаковцев в 1919 году. Будучи начальником почтово-телеграфного отделения в Александровском, ездил с карательным отрядом в степь по розыску скрывавшихся дезертиров и заподозренных в сочувствии большевикам. Носил оружие. При встрече кого-либо, противящегося власти Колчака, подавал условный сигнал. Тут же этот человек задерживался.
В номере газеты «Степная заря» от 11 февраля 1923 года, хранящемся в Кустанайском госархиве, сообщалось, что ревтрибуналом приговорен к расстрелу бывший чиновник почтово-телеграфного отделения Николай Поздняков за выдачу в 1919 году карательному отряду служащих, сочувствующих Советской власти. Эта же газета (№ 18 от 17 февраля 1923 года) извещала: приговор ревтрибунала в отношении Позднякова приведен в исполнение.
Так случай, благодаря которому я познакомился с Я. В. Востриковым, помог раскрыть еще одно дело ЧК, проведенное в первые годы Советской власти.
«СДЕЛКА»