Чрезвычайное положение

Джастин знал, что она говорит неправду.

— Тот самый, с которым ты училась в школе, друг Эйба.

— А, он.

— Сейчас он учитель в стеенбергской средней школе.

— Знаю. Миссис Хэнсло мне говорила.

— Значит, ты все-таки помнишь его?

— Прошу тебя, Джастин, я не намерена спорить.

Он был полон решимости не дать ей испортить ему настроение.

— Эйба я тоже сегодня видел.

— Как удивительно интересно!

— Мы слегка поспорили.

— И ты, конечно, одержал верх.

— Как ты догадалась? — рассмеялся он.

— Ты же непогрешим. Разве тебя может кто-нибудь переспорить?

— Ну, не сердись.

Она принялась проворно заплетать волосы.

— Какая ты сегодня красивая!

— Ты впервые это заметил?

— Нет, я заметил это, когда увидел тебя в первый раз.

— Это был первый и последний раз.

— Послушай, дорогая. Сиди так. Ты очень похожа на молодую немку. Соломенные волосы, голубые глаза и румяные, как яблоки, щеки. Кажется, вот-вот ты запоешь немецкую песенку под аккомпанемент аккордеона в Шварцвальде.

— Не мели чепуху. Ложись спать.

— Ты стоишь, а за спиной у тебя низвергается горный водопад. Когда-то у меня была немецкая губная гармошка в картонной коробочке, а на крышке был нарисован деревенский парень в кожаных штанах, в ярких подтяжках и с мешком за плечами. Вот бы тебе стоять рядом с ним и смеяться.

— Ты здорово выпил?

— Несколько бокалов вина у Браама.

— О, ты был с этим грязнулей! Почему твои политические сообщники не моются?

— Мои политические сообщники очень нужны мне.

— Да, так нужны, что мне всегда приходится играть вторую скрипку. Я должна сидеть и ждать тебя до поздней ночи. Ждать и ждать. Ждать в этих убогих комнатушках в Шестом квартале. Неудивительно, что миссис Хэнсло не приходит сюда. А когда ты в тюрьме, кто должен хлопотать? Я. Кто должен носить тебе передачи? Я. Кто должен работать? Я. Кого вышвырнули с Иден-роуд, потому что нечем было платить за квартиру? Меня. Ты только и знаешь, что рассуждать о политике, а все тяготы ложатся на мои плечи.

— Флоренс!

— С меня хватит всей этой чепухи. — Она повернулась на бок и натянула на голову одеяло. — Когда будешь ложиться, погаси свет и выключи радио.

Он собирался что-то сказать, но решил, что это бесполезно. Медленно разделся, погасил свет, выключил радио и лег возле нее. Он изо всех сил старался не обострять отношения.

— Завтра мне предстоит распространять листовки в Ланге. — Он помолчал, ожидая, что она скажет, но она ничего не сказала. — Эндрю обещал мне помочь. Если ты против, я не пойду.

Она легла на живот, отвернув от него лицо.

— Листовки спрятаны под печкой.

— Это меня не касается.

— Я прошу тебя, Флори.

— Мне хочется спать.

— Хорошо, дорогая.

Он попытался просунуть под ее талию руку, но это ему не удалось — она плотно прижалась к матрасу. Тогда он решил спать.

Его разбудил лай соседской собаки. Казалось, он только что задремал, но на светящемся циферблате стрелки показывали час тридцать. Затем послышался громкий стук в дверь. Только бы не проснулись Флоренс и хозяйка! Он встал и та цыпочках вышел в кухню, осторожно, без шума открыл дверь. Три сыщика направили свет своих карманных фонарей ему прямо в лицо.

— Джастин Бейли?

— Да.

Они втолкнули его в кухню и принялись шарить фонариками по стенам, отыскивая выключатель. Первым побуждением Джастина было бежать, то потом он передумал и успокоился.

Зажегся свет.

— Что вам нужно?

— Вы арестованы на основании закона «Об общественной безопасности».

— Понимаю, — глухо сказал он.

Ему угрожают месяцы тюремного заключения. Грязные, кишащие блохами камеры. Нечеловеческие условия, грубое обращение.

— Объявлено чрезвычайное положение?

Сыщики оставили его вопрос без ответа. Один из них прошел в спальню, в то время как двое других остались охранять дверь. Флоренс проснулась и села в кровати.

— Извини меня, Флоренс, — сказал Джастин.

Она ответила ему долгим враждебным взглядом.

Сыщик осматривал гардероб, заглядывал под кровать. Не хватало еще, чтобы эти сволочи учинили обыск в кухне. Флоренс с безразличным видом наблюдала за происходящим.

— Одевайся! — приказал Джастину сыщик.

У Джастина уже был опыт в подобных делах. Он достал толстую джерсовую рубашку и джинсы цвета хаки и, присев на край кровати, стал зашнуровывать ботинки.

— Флори, может, я вернусь нескоро. — Она ничего не ответила. Завязав шнурки, он покорно встал. — До свидания, дорогая. Передай привет Эндрю, до свидания, моя маленькая фройляйн.

Он напнулся, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась. Один из сыщиков усмехнулся.

— Ну, — сказал Джастин, — я готов.

Когда его увели, Флоренс вскочила с постели и бросилась к кухонному окну — убедиться, что сыщики ушли. Затем заглянула под печку. Надо предупредить Эндрю, но где его найти? Эйб, наверно, знает. Надо позвонить Эйбу. Она толкнула дверь в коридор, ведущий на половину хозяйки. Не будешь же в такую рань спрашивать разрешения воспользоваться телефоном! Позвонить, да и только. К счастью, эта проклятая штука в коридоре.