Чтение мыслей. Как книги меняют сознание

Спустя два дня Аннетт сидит с книгой Бак-Морс в электричке. В вагоне жарко, Аннетт прилипает к сиденью. Бак-Морс пишет, что во времена Гегеля в европейской философской среде шла серьезная дискуссия о свободе, но при этом реальное рабство никогда эксплицитно не увязывалось с этой проблемой. Что-то подобное, по мнению Аннетт, может произойти и сегодня. Существуют идеи, которые нас восхищают и занимают все мысли, однако мы не в состоянии назвать их настоящую причину просто потому, что это никому не приходит в голову или никто не замечает взаимосвязи, так как она чересчур банальна. Аннетт целыми днями думает об этом, а по вечерам расспрашивает Хелен, Мару и Тима, но им ничего подходящего на ум не приходит. Во всем мире продолжают существовать бесчеловечность, эксплуатация и порабощение бедных. Но эти вещи давно названы своими именами: Аннетт и ее друзья ежедневно говорят об этом, а также о том, что они все привилегированны и навсегда погрязли в этой несправедливости из-за господства потребления. Они также отдают себе отчет, что иногда ненамеренно дискриминируют угнетенных, глядя на них как на жертв. У Гегеля, напротив, в конечном счете рабы оказываются сильнее, так что угнетенные у него символизируют не только страдание, но и силу и самосознание.

Вечером Аннетт лежит в постели и снова размышляет. Она и ее друзья стараются вести сознательный образ жизни: едят веганскую пищу, читают политическую литературу, посещают выступления с докладами и дебаты, внимательно относятся к мигрантам, активистам и авторам с глобального Юга. Некоторые люди из ее круга общения – активисты антиглобалистской организации Attac. Аннетт переворачивается на еще холодную сторону постели. Ей приходит в голову мысль, что ее друзья, как и она сама, не способны осознать всю царящую несправедливость в ее реальных масштабах. Кажется, будто основная часть катастрофы происходит в далекой от них реальности. Они ощущают горе и борьбу остальных, но при этом от них ускользает одно важное измерение. Если это так, то они представляют собой полную противоположность Гегелю Бак-Морс. В то время как он оставляет без упоминания Гаити и рабство, превращая тем не менее все это в центральный компонент своего мышления и тем самым позволяя себе мыслить по-новому, Аннетт и ее друзья постоянно говорят о существующих проблемах, но не способны превратить их в центральный элемент размышлений.

* * *

На следующий день Аннетт сидит на каменной ограде под кленом, растущим во дворе академии искусств. На улице вновь ужасно душно. По телевизору обещали грозу, но она начнется еще не скоро. Аннетт только что закончила читать и сейчас листает книгу Бак-Морс. Следующий абзац привлекает ее внимание:

Однако подобные аргументы – лишь попытка уйти от неудобной правды, что если определенным констелляциям фактов удается глубоко проникнуть в сознание ученых, то эти факты способны поставить под вопрос не только многовековые нарративы, но и устоявшиеся академические дисциплины, которые их (вос)производят. Например, в этой Вселенной нет места для такого исследования, как «Гегель и Гаити». Это та тема, которая волнует меня в рамках данной работы, и я планирую раскрывать ее окольными путями. Приношу уважаемому читателю извинения, однако это мнимое отступление от темы и есть сам аргумент.[23]

Эти слова, пропущенные Аннетт при первом прочтении, поражают ее до глубины души. Она всегда думала, что Бак-Морс говорит обо всем напрямую и по мере возможности подбирает для всего подходящие слова. Однако, по всей видимости, это не так. Самый важный аргумент она приводит окольными путями. Аннетт чувствует себя глупо, так как хочет, чтобы ей не пришлось расшифровать логику аргументации этого пути самостоятельно. Логика, вероятно, очень проста: взаимосвязь, которую выстраивает Бак-Морс, должна говорить сама за себя и быть настолько актуальной, чтобы не оставлять сомнений в необходимости такого исследования. Так и происходит, причем очень и очень убедительно. Однако Аннетт не уверена на сто процентов, что Бак-Морс действительно так примитивно мыслит. Для окольного пути это слишком прямолинейно. Именно поэтому Аннетт предпочла бы увидеть, как Бак-Морс расшифровывает свою мысль.