Чтение с листа

– А сами-то где женихов искать собираетесь? – все выпытывала она и удивлялась, что это может не быть главной заботой.

На самом деле Вета лукавила. И тема эта ее весьма занимала. Прошлым летом, когда ездили в диалектологическую экспедицию на Вологодчину, к ним присоединили несколько мальчиков-историков, с одним из которых у нее сразу же установился тон легкого флирта, и все вокруг начали перемигиваться, давать советы и всячески способствовать развитию их с Митей романа. Руководительница группы смотрела сквозь пальцы на поздние приходы по вечерам, ставила их вместе на дежурства по кухне. Вете все это льстило, ей приятно было открыто ходить, взявшись за руки, по деревенской улице и целоваться в ближайшей роще. Они строили планы, как в Москве пойдут в театр и на каток, но ей почему-то не было весело думать об этом, не хотелось купить новую кофточку, даже не рвалась она скорее поведать о своем счастье Надюше. Но похвастаться все же захотелось, и она устроила совместный поход в Исторический музей, где Митя, ясное дело, разливался соловьем про любимые свои древности. Но нет, счастья не было. И «курортный роман» тихо сошел на нет.

Ветке-то хорошо, волосы по плечам распустила, челку набок смахнула – и всегда причесана. Или наоборот – стянула в хвост конский или пучок на затылке, даже стильно. А она каждый божий день должна воевать со своими кудрями, чтобы потом, еле скрывая ярость, слышать: «Счастливая, волосы сами вьются». А Ветка за собой следить не умеет, она ей на день рождения тушь купила шикарную, час в «Ванде» в очереди стояла – ресницы, как наклеенные, ни комочка, пушистые, так только по праздникам ею пользуется. Еще не хватало платочек на голову – и в церковь, Надюша уже заметила, как она подолгу с Тоней сидит, беседует. А недавно на стенку икону повесила…

И вдруг сегодня Люба огорошила Вету вопросом:

– Слушай, а ты крещеная?

Вета поняла, что Люба сменила на посту Тоню – маленькую, сухонькую, какую-то юркую, как ящерка, казавшуюся древней старушкой, хотя сыну было всего двадцать пять. Тоня не скрывала, что ходит в церковь, брызгала святой водой на свое рабочее место, чем приводила в ярость Нину Кирилловну («Брезгует нами!»), не ела мяса в пост и по засаленной тетрадочке читала молитвы, про себя, но шевеля губами.

– Меня-то бабушка у батюшки знакомого в Туле окрестила, – продолжала Люба, переходя на шепот, – так мне Тоня обещала написать молитву на жениха и какой иконе свечку ставить.

Вопрос веры никогда особенно Вету не трогал, она считала Бога принадлежностью прошлого века, атрибутом классической литературы и живописи, не существующим в современной жизни. Хотя на Пасху она несколько раз ходила к церкви, окруженной милицией, поглазеть на крестный ход, послушать нестройное пение и со всеми вместе покричать: «Воистину воскрес!». Но потом процессия скрывалась в храме, и она возвращалась домой смотреть по телевизору концерт западных рок-музыкантов, который показывали только в эту ночь, как будто это могло отвлечь православных от их главного праздника. Мама красила яйца луковой шелухой и покупала к чаю кекс «Весенний», который, смеясь, все называли истинным именем «кулич».

В жизни Вета не встречала ни одного живого верующего, а в церкви заходила только во время экскурсий. Но в тот единственный раз, когда они с Митей целый день провели вместе, была поездка во Владимир и Суздаль от их факультета. Митя был очень горд, что с ним поехала девушка, вел себя нарочито развязно и нелепо красовался перед однокурсниками. Преподаватель договорился, что их отвезут туда, куда обычно не любят ездить экскурсионные автобусы из-за разбитой дороги, – к церкви Покрова на Нерли.

У Веты захватило дух… Это была не просто красота, храм окружал только ей видимый ореол, нимб, ей захотелось встать на колени и сказать что-то очень важное, может быть, вообще самое главное в жизни. Она попыталась объяснить это Мите, когда всех торопливо загнали обратно в автобус («Запомните, шедевр архитектуры, торжество пропорций, а внутрь не пускают, потому что ничего не сохранилось»), но тот был озабочен термосом с чаем.

Дома расспросила родителей. Нет, ни у мамы, ни у отца в семье религиозных традиций не было.

– Хотя моя бабушка, прабабка твоя, Наталья Егоровна Тихая в церковь захаживала, икона висела, она и сейчас где-то на антресолях, – сказала мама.