Чтец заветных помыслов (СИ)

Римейн вскоре закончил разминать мою спину, и перешёл на руки. Огладил, размял и разжёг кровь. Затем черёд дошёл до ног и ступней. Его ладони двигались очень ловко, мягко волнующе. Массаж ступней вообще вывел меня из равновесия. Казалось, шевельнусь и сразу рассыплюсь на тысячи песчинок. Мне едва удавалось сдерживать сладостные стоны. Хитрый лис лишь ухмылялся, продолжая массировать мои ступни длинными горячими пальцами. Он прекрасно знал насколько это приятно.

— Если хочешь, завтра тоже сделаю тебе массаж, — шепнул Римейн, склонившись к моему ушку. При этом у меня возникло подозрение, что он подразумевает нечто совсем другое.

— У-у-ум, — неопределённо промычала я. От наплыва приятных ощущений мне даже говорить не хотелось.

Римейн ушёл в ванную, принимать душ. Чуть позже он позавтракал со мной, и отправился на работу. Лис весь светился от счастья, как новогодняя ёлка. Подшучивал, флиртовал и набивался на скорое приглашение в гости, якобы для повторного сеанса лечебного массажа. При этом некоторые его взгляды просто обжигали, таившейся в них страстью.

После ухода Римейна я ощущала себя взбудораженной. Долгое время не могла засесть за просмотр фолиантов и свои наброски интерьера бального зала. Энергия во мне кипела и никак не хотела успокаиваться. Пришлось вспомнить несколько асан и часик другой помедитировать.

Весь день просидела в своих комнатах, даже нос не высовывала. Думала, Римейн всем растрезвонил, что теперь я могу исполнять супружеские обязанности. Мужчины же в плане сплетен гораздо хуже женщин, обожают языками почесать. Особенно им сложно промолчать, если дело касается секса. Поэтому я с внутренним трепетом ожидала, что за дверью моей гостиной выстроится очередь из оголодавших по сексу мужей.

Но мои опасения не подтвердились. Меня никто не беспокоил весь день. Еда на обед, полдник, и ужин сама появлялась на столе. После того моих трапез, опустевшие тарелки тоже исчезали сами собой. Всё это выглядело крайне странно, нервировало и настораживало.

Я вздохнула с облегчением, только когда вечером, после ужина, в моей гостиной появился Сирин.

— Скучала, любимая? — сходу заключил он меня в свои объятия.

— Немного, — я осторожно выпуталась из волновавших кровь объятий дроу.

— Прости, сегодня все были заняты подготовкой к поездке на приём. Точнее на ежегодный человеческий бал в честь восхождения Тоши — грозного фиолетового светила. Правда, пока светило будет синим, и цвет поменяется лишь через 49 дней. Однако это мало кого волнует, бал состоится уже послезавтра, — сказал Сирин, вслед за мной усевшись на диван. Дроу выглядел взбудораженным.

— Послезавтра будет праздник светила Тоши? — выделила я главное.

— Верно, отец принца Эдварда король Эндрю Седьмой Великий пригласил в Андвалор всю нашу семью. Дариан считает, это хороший повод предстать перед обществом в полном составе. Конечно, начнутся пересуды, поползут всякие слухи и сплетни, но со временем всё утихнет. И чем раньше это случится, тем лучше для нашей семьи. — Сирин внезапно умолк, потом взглянул на меня и проговорил, — Мне поручили помочь тебе с выбором наряда для бала. Проследить, чтобы он соответствовал человеческим нормам придворного этикета. Ты же у нас жена человеческого принца…

Согласно кивнув, попросила Сирина показать мне иллюзии модных нарядов местных принцесс. Затем мы перебрались в мою новую гардеробную, пересмотрели все бальные платья. Ничего подходящего случаю среди них не нашлось.

— Почему ты не хочешь заказать новое платье? — спросил меня Сирин, когда мы, подустав рыться в одежде присели на пуфик посреди гардеробной.

— Понимаешь, как эмпат, я слишком хорошо чувствую эмоции окружающих. И считываю их мысли, если они напрямую касаются меня. Чаще всего в этом мало приятного. Многие легко раздражаются, выказывают внутреннее негодование, испытывают отрицательные эмоции. Хороши мысли о чужом или малознакомом человеке практически не встречаются. Поэтому я всегда стараюсь меньше контактировать с людьми.

— Но ты же запросто общаешься со всеми мужьями… И мысли у нас бывают разные… — немного смутившись сказал Сирин.

— Вы моя семья, мой ближний круг. Из этических соображений. У меня стоит внутренний запрет на чтение ваших мыслей и эмоций. Я могу читать вас лишь в особых случаях. Стараюсь уважать личную свободу своих близких.

— А личную жизнь чужих, получается, не уважаешь? — Сирин с любопытством посмотрел на меня.

— Уважаю. Но зная эмоции и мысли этих людей, я мало могу повлиять на свободу их выбора. Моя повышенная осведомлённость для них безопасна. Право выбора своего жизненного пути, данное им Господом, мной не нарушается.

Сирин понимающе покивал.

— Это замечательно, что ты нас почти не читаешь. Можно немного расслабиться, — неуклюже пошутил он. — Но с другой стороны, это немного печалит.

— Почему?

— Надеялся, считывая мои эмоции и мысли, ты поймёшь, насколько сильно я люблю тебя. Сможешь прочувствовать искренность и глубину моих чувств к тебе, — Сирин смущённо отвёл взгляд. При этом он выглядел крайне мило.