Чтец

Кэт печально посмотрела на капитана.

– Я всегда буду там. И если не хотите оказаться там вместе со мной, вам нужно вернуться.

Рид отрицательно покачал головой.

– Мне очень жаль, но мы плывем для того, чтобы совершить нечто важное, и не собираемся возвращаться, пока не исполним задуманное.

Пальцы Кэт были похожи на клешни, зубы – одни сплошные клыки.

– Вы что, не слышите меня? – прорычала она. – Вы все там умрете.

Команда вновь зашепталась.

– Слышал, что она говорит?

– Я не хочу закончить жизнь таким манером.

– Капитан, – обратился Рид к Кэт, успокоив жестом команду. – У вас есть право выбора. Мы идем на Край Мира, вне зависимости от того, позволите вы нам это сделать или нет. Если хотите, можете пойти с нами, и мы будем только рады. А можете вновь сесть на свой баркас и попытать счастья самостоятельно. Вы справитесь. В двух неделях отсюда на восток проходит корабельный маршрут. Силой я вас никуда не повезу.

Лицо капитана Кэт словно превратилось в оплывшую маску.

– Я… не… сяду… в… этот… баркас… – сказала она. – Но и с вами я не пойду.

Рид изучающе посмотрел на ее тонкое лицо, на ее спутанные волосы, на кости, обтянутые кожей. Чтобы понять, что она имеет в виду, ему понадобилось мгновение.

Она всё еще находилась там, среди костей людей из своей команды. И она будет там всегда – вне зависимости от того, насколько дела ее поправятся и как далеко она будет от моря.

Ей вечно пребывать на этом баркасе.

– Капитан, вы не сможете… – проговорил Рид, но Кэт не дала ему закончить.

– Смогу, – сказала она. – И сделаю, если вы мне не поможете.

Рассказывая свою историю, Кэт истратила всё, что у нее оставалось, и теперь, когда из жизни ушел Хэри, она готова была присоединиться к своей команде. Чтобы их вновь стало сорок два. Сорок два мертвеца. Четное число.

И она извлекла из кобуры свой револьвер, свою «Леди Милосердие». На длинном стволе были выгравированы листья и грозди винограда, а рукоять из слоновой кости инкрустирована перламутром. Говорили, что это – самый красивый револьвер из когда-то существовавших, и изготовил его для своей любовницы самый искусный оружейник Ликкаро. Он был так прекрасен, что, казалось, сиял.

Но был и другой револьвер, и он пока оставался в кобуре, высунув из нее лишь свою черную рукоять.