Чтица Слов

Кровать, стул, и всё. Ну, правильно, а большего и не требуется. Окна занавешены красными шторами, оттого в комнате затаился кровавый полумрак. Тая, отдернув шторы, впустила солнечный свет, и тот высветил желтым все трещинки, неровности. Пыль, осевшую серым саваном. Залатанное белье с въевшимися пятнами. Всю таинственность комнатушка разом потеряла.

- Вот ты где, - донеслось до неё с порога. - Нравится?

Мужчина был плюгав, несимпатичен, а верхнюю губу его украшала жирная бородавка, похожая на мохнатую муху. Но он так приветливо улыбался, а у глаз его плясали лучики морщин, что казался приятным. Не злым.

- Терпимо, - сказала Тая, занавешивая окна.

- Не против пообщаться в более приятной обстановке?

Видимо, даже хозяин не считал Дом утех чем-то приятном, потому как вывел Таю наружу. Погода располагала: солнце слепило, но не жарило; по небу плыли молочные облака, и в их очертаниях проглядывались самые нелепые вещи: то скачущая лошадь, то человеческий профиль, то куча чего-то, что напомнило напрочь лишенной фантазии Тае навоз. Хозяин взял её под ручку - не нагло, а скорее вежливо, как в верхней части Янга надушенные мужчины ходят с женщинами в пышных платьях. Но Тае не нравилась бесцеремонность чужого касания, потому она ерзала и нервно вела плечом.

«Привыкай, - говорила самой себе. - Тебе всё-таки под мужиков ложиться».

- Не волнуйся, Тая, - сказал хозяин, спрятавшись в тени молодой яблони, что невесть как очутилась посреди гарнизона. - Твою подноготную я уже выведал. Кража? М-да, неужто нынче за столь смешные преступления симпатичных особ готовы навеки упечь в каменную клетку?

Тая слушала вполуха, а взгляд её зацепился за бородавку, которая двигались, когда хозяин открывал рот.

- Хорошо, что ты прибилась к нам, уж я своих девочек в обиду никому не дам. - Хозяин погладил Таю по предплечью. - Видела, в каких они одеждах ходят? - Тая кивнула, припомнив платья, за которыми не разглядеть тел. - Это чтоб ни у кого дурных помыслов не возникло. Мои девочки живут непосредственно в Доме, особо по казармам не расхаживают. Готовят сами, стирают и убирают тоже. Всё на их хрупких плечиках. И, к моей чести, у нас ухоженнее, чем в остальных женских бараках.

Он гордился «своими девочками», аж грудь выпятил. А бородавка-муха всё никак не могла оторвать свое жирное тельце от губы. Тае до дрожи захотелось отколупать её. Она почесала в волосах - всегда чесалась, когда волновалась, - подавила назойливый порыв.

- Все отношения - в строго определенное время, иначе - ни-ни. Деньги не бери и мужчин без моего ведома не принимай. Ясно?

- Ага. - Тая представила, как муха-бородавка, жужжа, улетает с лица хозяина.

- Умница-девочка. - Тот ласково улыбнулся. - Я не ошибаюсь, в тебе есть что-то от рынди?

Вообще, Тая родилась в семье истинных рынди, светловолосых и крупных. Жизнь впроголодь истощила их, но не отняла природной массивности. Женщины Затопленного города доставали мамаше Таи до плеча. Кулак папаши был с голову младенца. И хоть в резких чертах лица их дочери угадывались родительские корни, но темные волосы, каких не встречается у чистокровных рынди, да небольшой рост делали её чужачкой. В детстве мамаша с папашей убеждали Таю, что лишь один рынди из тысячи таков. Что ей передалась кровь бабки, которая служила мудрой при храме богов, и что Тае суждено читать Слова.

Но потом папаша запил. Ум его затуманился, и он, наслушавшись насмешек от пьяниц-товарищей, взялся обвинять мамашу в кровосмешении.

«Никакая она не мудрая! - плевался он вонючей слюной и пытался словить Таю за шиворот, чтобы отвесить ей пинок. - Обычный выродок, которого я вынужден кормить из своего кошеля!»

Мамаша рыдала ночами, до хрипоты спорила с папашей. Но, повзрослев, Тая перестала верить, что ей предначертано стать кем-то особенным. Она нагуляна с человеческим мужчиной, потому такая, какая есть.

- Да, - призналась она сейчас. - Моя мама - рынди.

- Так и знал! Рынди в моем ведении не бывало. - Хозяин обрадовался, и в голосе его появилась нотка восторга. - Аж любопытно, каковы вы в постели, а? Ну-с, - он ударил в ладоши, - узнаю из уст довольных солдат. Я буду рад принять тебя в нашу семью, Тая. Хочешь что-то спросить?

- Мне говорили, что выпустят на свободу через пять лет и заплатят, - вспомнила Тая. - Правда ли это?

Хозяин незамедлительно ответил:

- Чистая. Ты не рабыня, но работница, потому тебе положена оплата. Пятнадцать золотых в год, больше, к сожалению, не смогу.

Ну, не роскошь, но на первое время сойдет. Аренда комнатушки в трущобах стоит гораздо меньше.

И всё же ей не нравилось происходящее. Чутье скребло по затылку. С чего хозяину распинаться о прелестях жизни в Доме? Тая уже дала согласие, она не сбежит и не отвертится. Так к чему рассказывать про деньги, да ещё таким извиняющимся тоном, будто пятнадцать золотых и не плата вовсе? Неужели этот человек действительно заботится об утешительницах?

- Ну что, я не напугал тебя? - Хозяин внимательно оглядел Таю.

- Нет, - честно сказала она.

Сложно напугать исключительно радостными перспективами. Такими, что аж зубы сводит.