Что было, что будет, чем сердце успокоится

– Отец тут ни при чём! Юлиан его уговорил.

– Как можно уговорить такого человека, как твой отец??

– Можно. Если знать, на какие рычаги давить. Стоило только ему напомнить о той давней истории, и папа больше не сомневался ни секунды. Он почему-то думал, что ты знала о моей роли в гибели Ангелины.

– Правильно. Карты показали, что в одной старой семейной истории был замешан мальчик. Я ему так и сказала тогда. А он испугался очень.

– В какой истории, Тань? И опять ты про карты какие-то говоришь…

– Ну да, я ведь гадала твоему отцу, Роб! На картах! Хотя если честно, ничего определённого я тогда не увидела. Мальчик, окно, клумба. Ну, кадры такие передо мной промелькнули, я их так и озвучила, не вдаваясь в подробности. Я к тому времени уже еле языком ворочала от усталости…

– Мальчик, окно, клумба? – вскричал потрясённо Роберт. – Правильно, так и было! Я как-то из окна детской прыгал. Прямо на клумбу и упал. Отделался тогда ушибленной ногой, но никому о позорном полёте не рассказал. Говорю же, сорванцом был несносным.

– Вот это совпадение!

– Невероятное. Значит, отец решил, что ты обо мне знаешь…

– И из горячей к тебе любви вновь решился пойти на враньё.

– Как всё запуталось, Тань, – вздохнул Роберт.

– Страшно.

– А про карты я правда не знал. Впервые слышу. Значит, ты гаданием занималась?

– А, было пару раз. Неохота даже вспоминать.

– И эти твои карты и украли в магазине?

– Да. Я была уверена, что вором был ты. Но теперь понимаю, что мои размышления рушатся, как карточный домик. Ох, везде эти карты, даже противно! Сколько зла они принесли, сколько путаницы! Вот не зря я не хотела их с земли подбирать!

– Ты их нашла?

– Да. Ленка внушила мне, что у меня есть способности к гаданию.

– Может, и есть? Вон сколько всего совпало.

– На самом деле эти карты с чертовщинкой. Накрутили, навертели, а сами смылись.

– А может, наоборот? Они сделали своё дело, круто изменив историю твоей жизни, а потом пошли помогать другим?

– Спасители, ха! Подожди, Роб, так ты сейчас не смеёшься? Ты веришь мне? Ты веришь, что эти карты на самом деле волшебные?

– Конечно. А что в этом такого? – он пожал плечами. – Если я тебе расскажу обо всех чудесах, что в моей жизни происходили, ты и не в такое поверишь.

– А ты мне правда расскажешь?

– Расскажу, мышка… – он посмотрел на меня долгим-долгим взглядом.

– Роб…

– Что, Танюш?

– А твой отец… вспоминает меня?

– Он… – голос его сорвался. – Он ждёт тебя. Каждый день твои стихи перечитывает и… плачет.

– Плачет? – у меня оборвалось сердце. – Роб, а можно… можно к вам…

– Можно, мышка.

– Прямо сейчас – можно?

– Прямо сейчас можно.

– Тогда поехали?

Глава 39

Когда до ворот дома оставалось всего несколько метров, я испугалась. Я испугалась того, что сейчас, вот в эту самую минуту, всё это вдруг исчезнет, и я никогда не смогу больше прикоснуться к этому дому, пройтись по этим дорожкам, посидеть в этой беседке…

– Мышка, с тобой всё в порядке?

– Да, Роб. Всё в порядке. Теперь уже в совершенном. Ты можешь ему не звонить? Мы сами зайдём.

– Я и не собирался. Ну что, выходим?

Он помог мне выйти из машины, и, не теряя времени, я направилась вперёд, сдерживая себя, чтобы не побежать. Ворота распахнулись бесшумно, во дворе никого не было. Я шла, убыстряя шаг, в каком-то тумане отмечая про себя знакомые и милые сердцу детали. Вот мой клён, который радовал меня когда-то своим видом из окна, вот моя любимая беседка, вот качели, на которых мы с Робом любили болтать обо всём на свете…

На порог я взлетала, словно на крыльях, и тяжёлая дверь поддалась мне беспрекословно. Словно старой знакомой. Словно другу. Словно хозяйке.

Отец сидел в гостиной на длинном диване, на котором мы с таким удовольствием когда-то распивали с ним чаи! Он читал, держа маленький томик в руках, и на звуки шагов обернулся, всё ещё храня на лице штрихи глубокой печали…

Книга выпала из его рук, и он не стал её даже поднимать.

– Доченька!

– Папа!!

Я уткнулась ему в грудь, смеясь и плача одновременно.

– Ангел мой, кровиночка! Ты вернулась. Ты вернулась…

– Я вернулась, папа.

– Ты простишь меня, дурака старого? – он приподнял моё лицо за подбородок и долго вглядывался в мои глаза. – Сможешь простить?

– Уже простила.

– Ах, как я рад!

Он усадил меня на диван рядом с собой и всё смотрел, насмотреться не мог.

– Я подлец, девочка моя. Как я мог на это пойти?

– У тебя была веская причина, отец, – я бросила быстрый взгляд на Роберта. – К тому же… если бы не это, если бы всё пошло как-нибудь иначе – кто знает, кем бы мы тогда друг для друга стали?

– Ты права, бесспорно права, но это не отменяет всей низости моего поступка. Я не должен был играть твоей жизнью, Таня.

– Мы все… игроки чьими-то жизнями, папа. В той или иной степени.

– И как теперь жить, дочка?

– Как? – я улыбнулась. – Радостно. Весело. Любя и танцуя. Такой ответ тебя устраивает?

– А мне знаете, что интересно… – вдруг задумчиво произнёс Роберт, переводя взгляд то на меня, то на папу.

– Что, Роберт?

– Мне придётся теперь просить руки любимой девушки у собственного отца?