Что было до детективного агентства Фергюса Моррисона

Да, любители тел, выглядящих как детские. Ну, как правило, Присс не держит шлюх моложе тринадцати. А некоторым посетителям нужно сказать, что девочке десять или даже девять. Всякой мрази хватает места в этом мире.

«Получается, ты возвращалась из лавки и увидела?..»

«Нет, вовсе нет.» – поспешила поправить меня Гвен, попутно вытирая липкие руки о подол халатика. Белые лепестки на рисунке приобрели желтоватый оттенок яблочного сока с сахаром. – «Я отнесла покупки на кухню и вышла снова, потому что забыла свечи. Некоторые из нас любят читать по ночам, а Присс не позволяет. Говорит, от недосыпа портится кожа и грудь обвисает. Но мы все равно читаем. Я вот люблю… ах да. Было где-то четверть девятого. Я вышла на улицу и увидела у дверей Персею. Она лежала в одном халате – вот такой, как у меня – лицом вниз. Я подумала, что ей стало плохо и поспешила перевернуть. А там… господи, как так можно…

Девчонка уткнулась носом в перило и зарыдала. Хм.

Присс разогнала остальных девочек по комнатам. Пока я смотрел на огонь и размышлял, утащила за неказисто повязанный хвост и Гвен куда-то. Села в свое кресло и раздраженно поправила задницей расписной чехол.

«Что скажешь, дорогуша. Кто завалил твою девочку?»

Присс молчала и нервно ерзала. Я подкинул в огонь полешко и повернулся к ней мордой. Повторил вопрос.

«Я не знаю, Фергюс. Даже догадок никаких нет. Персея одна из лучших. Ее хвалят даже законники, толпами наперебой встают в очередь за ней. Персея даже с пятеркой самых породистых из вояк справляется играючи. А тут просто прирезали, как шавку…»

Присс больше не играла в расстроенную мамашу и печально-серьезными глазами смотрела на меня. Ждет от меня чего-то. Знаю чего.

«Я не буду искать убийцу шлюхи.»

«Вон.»

А?

«Ты слышал, придурок. Вали нахрен отсюда!»

Во психанула.

Я недоуменно посмотрел на красное от гнева лицо Присс и поплелся к выходу. А чего она ждала от меня?

«Стой, Фергюс. Прости мою вспыльчивость, прости пожалуйста.»

Наверное, и впрямь сильно переживает. Я вернулся на свое место и принялся ждать ее следующей выходки.

Присс думала, и думала долго. Яблоки все сгорели к херам. Как будто черти их запекали. С сожалением подумал об ужине, который меня ждет дома, у Энн. Обещалась приготовить запеканку из картофеля с бараниной.

«Я не попрошу тебя искать убийцу, Фергюс.» – начала говорить старая сутенерша и снова замолкла.

Ну и? какой же будет просьба?

«Хочу попросить твоей защиты. Сам решишь, как распорядиться своим временем, но прошу, побудь здесь, со мной и моими девочками три ночи. Всего три! Пока я не подыщу хорошую охрану для борделя. Черт… всегда обходилась без этого. Правы старики, времена уже не те.»

Может ты и права, Присс. Может и права.

Я согласился.

Нарезает овощи ровной красивой соломкой. Поправляет выбившуюся из хвоста темно-русую прядь, роняет нечаянно нож. Не могу поднять, потому что перехватило дух. Она и сама справляется с этим, улыбается своей неуклюжести. Капуста и картофель отправляются в горшок на печи, а она принимается за чтиво. Что читает? Хрен его знает, я неграмотный. А она – да. И от этого кажется еще более загадочной и недоступной.

Ночь первая.

«Садись в кресло, дорогой, не стесняйся.»

Присс повеселела, наштукатурила лицо побелкой и кой-каким макияжем, надела халат, больше напоминавший ночную сорочку. Я присел в кресло и принял от нее кружку кофе с виски. Шлюха села на его подлокотник, касаясь задом моего бедра.

«Свали, Присс. Сядь нормально.»

Старушка обиделась и шмыгнула на свое место. Обида длилась ровно три глотка из бутыли с вином.

Приближалась полночь. Шушуканье на втором этаже поутихло, на улице гасли фонари. В холле борделя было тепло и вполне уютно. А питье располагало к беседе по душам.

«Давно ты в деле, дорогуша?»

Спрашивал ли я это у нее хоть раз? Только если пьяный вдрызг. Да и какая разница.

Присс долго что-то считала на пальцах.

«Двадцать лет, вроде как. Я пришла в дело сама, была девкой в порту еще до того, как появилась грудь. Мать была кухаркой на каком-то судне. Чтобы ее ненаглядный матрос не бросил брюхатой в первом же попавшем порту, тайком родила меня и оставила в этом проклятом городе.»

Присс почмокала, пробуя на вкус сказанное. Видать, ей понравилось, отпила из бутылки и продолжила.

«Меня вроде сначала нищие подобрали. С младенцем то больше подают, это все знают. Так и прожила до пяти-шести лет. Пока слишком большой не стала, выкинули прямо с повозки, на которой собирали подать с портовых попрошаек.»

Борюсь с дремой и хлебаю питье.