Что было, то было

Уже собрался уходить, как поднялся ветер и послышались завывающие звуки. Мне тут же вспомнились известные пушкинские строки о буре: «…то, как зверь она завоет, то заплачет, как дитя». Вот это, вероятно, и послужило пищей для станичных баек, подумал я. И вдруг мне чётко послышалось какое-то бормотание и нечленораздельные звуки. Меня бросило в холодный пот. Как вкопанный я замер на месте, звуки то появлялись, то пропадали. Дрожащими руками достал перочинный нож, раскрыл его, не соображая, что в данной ситуации он мне не помощник. Звуки доносились откуда-то сверху. Крутая лестница вела на чердак, и я осторожно стал подниматься по ней, каждый раз вздрагивая от скрипа деревянных ступенек. Тогда мне вспомнилось, как в одном из приключенческих фильмов преступник, чтобы избежать скрипа, широко расставлял ноги, упираясь ими в основания ступеней. Так и я добрался до закрытого чердачного люка. Висячий замок был сорван, но страх, охвативший меня, сковывал ноги и руки. То, что я услышал в следующий миг, придало мне силы, и резким движением я распахнул дверцу люка. Прямо напротив чердачного окна в полосе лунного света на балке висела… тарелка старого громкоговорителя с разорванным диффузором, Из него раздавались хриплые звуки… гимна СССР и бой кремлёвских курантов.

Теперь стало всё ясно. Старая воздушная радиолиния имела плохие контакты в месте соединения с громкоговорителем, и, даже при слабом дуновении ветра, он издавал странные звуки, которые и можно было принять за бормотание «нечистой силы».

Боевое крещение

Это произошло в начале пятидесятых годов прошлого века. Я, тогда ученик начальной школы, как и мои дворовые сверстники, бредил морем. В те годы, в Краснодаре на Затоне (как бы аппендиксе реки Кубани) была морская школа ДОСААФ. Мы ватагой её посещали. Изучали азбуку Морзе, семафорную флажковую азбуку, правила поведения на воде, осваивали навыки гребли на настоящей шлюпке. Здесь впервые узнал, что такое уключина, швартовка и такие команды как «вёсла на воду», «табань», «суши вёсла», «отдать концы» и т. д. и т. п. Нашей настольной книгой была «Знай флот». Мы могли безошибочно отличить не только линкор от крейсера, но и миноносец от эсминца. Знали основные ходовые характеристики известных боевых кораблей и их вооружение. Было очень интересно и увлекательно. Мечтали на лодке пройти по Кубани до Азовского моря, из него – в Чёрное, а далее – море Средиземное и… Океан! Я представлял себя командиром корабля. Как, стоя на капитанском мостике, отдаю команды: «Боевая тревога», «Свистать всех наверх», «По местам стоять», «Орудия к бою». Мечтал о боевом крещении. И оно наступило, но не так, как я фантазировал.

Зная моё увлечение, родители старались чаще выезжать со мной к морю. Однажды мы с мамой отдыхали под Новороссийском в посёлке Мысхако. Сняли комнату в доме на высоком берегу у моря рядом с горой «Колдун». Здесь во время войны шли ожесточённые бои за «Малую землю», и на горе местные любознательные мальчишки иногда находили неразорвавшиеся снаряды времён войны, и были случаи, когда неосторожное обращение с ними приводили к трагическим последствиям.

Однажды, ранним утром я полез на вершину горы, отсюда открывался вид на море до самоггоризонта. Налюбовавшись увиденным, стал спускаться по крутому склону, обращённому к морю. Со стороны Новороссийска показался пограничный сторожевой катер, медленно шедший вдоль берега. Я с завистью наблюдал за командиром корабля, стоящим на мостике и отдающим какие-то команды. Катер замедлил ход и остановился напротив склона. Видно было, как забегали по палубе матросы. Расчехлили носовое орудие, и оно стало медленно поворачиваться в сторону склона, где я стоял. Я ещё не понимал что происходит. Но, когда увидел облачко дыма и пламя, вырвавшееся из ствола орудия, услышал вой летящего снаряда, а над головой засвистели осколки, понял, что тут что-то не то. Я сорвался с места и помчался в сторону дома. Скользя по сухой хвое елей, в кровь сдирая кожу ладоней об шершавую кору деревьев, я мчался подальше от злополучного места, не понимая, что происходит. В просвете деревьев я увидел искажённое лицо матроса, стоящего на берегу в метрах пятидесяти от склона. У него на рукаве была красная повязка. Видимо, он тоже меня заметил, раздался отборный матросский мат, он погрозил мне кулаком и что-то быстро просемафорил флажками в сторону катера. Выстрелы прекратились, но я был уже у самого дома. Запыхавшись, ворвался в комнату, мамы не было и я всё рассказал хозяйке. Выслушав меня, она всплеснула руками, и со словами «дурачина ты, дурачина» объяснила, что по этому склону часто ведут учебные стрельбы корабли военно-морской базы. При этом всегда с двух сторон от склона выставляется оцепление, чтобы жители посёлка и отдыхающие не попалипод обстрел. И разве могли на катере предположить, что какой-то чудак спустится на склон с вершины горы.

Так я получил первое и единственное в своей жизни «боевое крещение».

Неподсуден