Что было, то было

Гипнотизер встретил меня радушно и пообещал избавить от вредной привычки за несколько сеансов. Уложив меня на кушетку, он попытался ввести меня в состояние гипнотического сна, но в результате заснул сам. Проснувшись через полчаса, он заверил, что всё это время наблюдал за мной и якобы я послушно спал на боку, и что для закрепления положительного эффекта необходимо провести ещё несколько сеансов. Поблагодарив за «эффективную» помощь и, заплатив кругленькую сумму, я удалился. И уже за дверью навсегда вычеркнул из памяти номер телефона и адрес «чудо-гипнолога».

И тут я вспомнил про Интернет, к которому не раз обращался в затруднительных случаях. И на этот раз он оправдал мои надежды. Я вычитал простой, доступный и надёжный рецепт от храпа. Надо приобрести теннисный или другой небольшой мяч и на ночь положить его под майку или пижаму примерно между лопаток, зафиксировав, например, лейкопластырем. При всём желании, из-за дискомфорта долго пролежать на спине не удастся, и тело невольно примет более удобную для него позу сна на боку. А через месяц «по-Павлову» срабатывает условный рефлекс – спать на спине плохо. И теперь уже без посторонней помощи тело будет занимать для сна уже привычное для него положение – на боку и без храпа.

Бунт по-Красеодарски

несколько сотен рабочих краснодарских предприятий, которые помогали рассеивать протестующих. К вечеру люди, второй день оккупировавшие центр Краснодара, стали расходиться. Один из милицейских начальников рассказывал: "Мы дали возможность этим людям выпустить пар. Действие рождает противодействие, а у нас не было ни сил для разгона толпы, ни подобного опыта. Мы старались действовать терпеливо, без перегибов, понимая, что весь город посадить нельзя".

После окончания беспорядков были арестованы более 30 человек, часть из них практически сразу же отпустили. В итоге 15 человек были привлечены к уголовной ответственности за участие в массовых беспорядках, семерых судили за хулиганство. Некоторые из участников волнений получили суровое наказание – до 15 лет лишения свободы. Однако через несколько месяцев отдельные дела были пересмотрены, и наказание по ним было смягчено, а одному из осужденных реальный срок заменили условным приговором.

История о краснодарском бунте не прогремела на всю страну, потом что власти не допустили больших жертв. Люди поорали, пошумели и успокоились. Толпу умело гасили, выявляли всех зачинщиков и аккуратно их задерживали. Оперативники зашли ночью в здание крайкома, где спала часть протестующих, и спокойно забрали самых активных. На следующий день пришли и сказали остальным, что пора расходиться по домам. Здание крайкома и окрестности быстро привели в порядок, и буквально через неделю никто об этом не вспоминал. Не зря говорят, что люди, котрые стоят у станков, сильно отличаются от людей, которые стоят за прилавком. Краснодар никогда не был городом пролетарских убеждений – и о тех событиях большинство людей предпочли забыть. И спустя неделю народ вновь отдыхал, совершая променад по Красной. Жителей кубанской столицы всегда было трудно чем-то потрясти.

Но меньше чем через три месяца краснодарцы вновь высыпали на улицы. Тысячи людей выходили на центральные улицы и исступленно кричали, радовались и славили советскую власть – 12 апреля Юрий Гагарин полете в космос…

Нечистая сила

Много лет назад мой отец-ветврач работал на Кубани в станице Курчанской Темрюкского района. На школьные каникулы я приезжал к нему из Краснодара.

В станице был один заброшенный дом, о котором ходила худая слава – будто бы там водилась «нечистая сила», которая давала о себе знать по ночам. Я, бывший комсомолец со стажем, конечно же, не верил этим байкам… до поры.

Однажды, поздним вечером возвращался от товарища, и мой путь лежал мимо «нехорошего» дома. Тут я и вспомнил про услышанные от местных жителей небылицы. Из любопытства я решил зайти внутрь.

Двери оказались забитыми, но оконные стёкла были выбиты, и мне без труда удалось проникнуть в помещение. Было полнолуние, и постепенно взгляд стал различать остатки жилого скарба. Я прислушивался и приглядывался, но ничего особенного в «нехорошем» доме мне обнаружить не удалось.