Что движет солнце и светила

- Но и эта поблядушка Наташка тебе в подружки не годится, - продолжала настаивать Люба. - Сама подумай, какая у неё слава! Её мать горючими слезами обливается. Ну что это за девка, которая никому не отказывает? Подруг надо выбирать!

- Знаешь, мать, я сама решу, с кем мне дружить, - неожиданно холодно сказала Валечка и, как-то нехорошо прищурившись, забарабанила костяшками пальцев по столу. - Я ведь в твою жизнь не лезу, не спрашиваю, зачем ты с Цыганом связалась...

- Я? С Цыганом? - опешила Люба. - И не связывалась я с ним вовсе. Он ко мне на рынке сам подошёл, спросил, не донимает ли Санька, пообещал разобраться с ним, если что не так...

- А чего ж Цыган к нам зачастил, а? Только чаи распивать, что ли? Ты это кому другому расскажи, только не мне, - рассмеялась Валечка. - Нашла себе хахаля на пятнадцать лет младше, а меня учит, с кем ходить или не ходить...

- Не на пятнадцать лет, а на тринадцать, - машинально поправила её Люба и тут же, спохватившись, прикрикнула: А тебе дела нет! Он не то, что ты думаешь...

- Ага! Ангелочек без яиц!

- Да как ты смеешь так с матерью говорить, - вскипела Люба. - Да вот я тебя сейчас...

- Попробуй только тронь, овца, - ухмыльнулась Валечка. - Не рада будешь.

- Мала ещё мать учить...

- И ты тоже не вмешивайся в мою жизнь, поняла?

Люба, расстроенная, ушла в спальню и, уткнувшись в подушку, долго не могла прийти в себя.

То, что Валечка сказала так грубо и безжалостно, было правдой. Она и сама не понимала, как случилось так, что Володя, перекинувшись с ней на рынке парой слов, однажды проводил её до дому, а потом пришёл вечерком в гости - с бутылкой хорошего красного вина, коробкой шоколадных конфет и кульком желтых бананов. Валечки, как всегда по вечерам, не было, и они вдвоём посидели на кухне, побалагурили, и Володя показался ей обходительным, веселым и неопасным человеком. На третий или четвертый раз их посиделки весьма бурно закончились на диване и, потом приводя его в порядок, Люба ничуть не жалела о том, что было.

Александр, узнав, что Цыган подружился с Любой, перестал приходить за вещами. А то ведь грозился забрать половину мебели, телевизор и "видик", который Любе пришлось спрятать в сарай и она очень переживала, что он там отсыреет или мыши, не дай Бог, перегрызут какие-нибудь проводки.

Этот "видик" Володя благополучно извлёк из-под старого тряпья и, обдув его, поставил на старое место рядом с телевизором. Как-то, явившись навеселе, он вынул из кармана кассету и весело подмигнул Любе:

- Ну что, старуха, посмотрим настоящее кино?

- Какая я тебе старуха? - обиделась прямолинейная Люба. - Если не нравлюсь, иди поищи молоденькую...

- Что за базар! - засмеялся Володя. - Нужны мне эти чухарки позорные! Ты лучше чувал расправь, будем кинуху глядеть...

- Что расправить? - переспросила Люба.

- Кровать!

Он поставил кассету. Переводчик гнусавым голосом объявил: " Фильм "Белый шоколад", в ролях заняты..."

Сначала вроде ничего такого не было, показывали двоих мужчин, которые остановились в какой-то гостинице, потом они познакомились с тремя девицами. И тут началось такое, что Люба чуть со стыда не сгорела. Вроде мужики-то и не пьяные были, и даже вполне интеллигентные, не нахальники какие-нибудь, но что они, о Господи, вытворяли с теми девками - это ж в приличном обществе и не перескажешь.

- Ну? - шепнул Володя. - Что смотришь? Повторяй за ними...

- Да ты что, сдурел? Иди поищи себе какую-нибудь проститутку, отказалась Люба. Но он грубо толкнул её на диван и ничего больше не просил: всё делал так, как хотел.

А через несколько дней после разговора с дочкой о её дружбе с никчёмной Натахой Люба, спроворив в буфете все свои дела, решила пробежаться по магазинам. Набив полную сумку продуктов, взглянула на часы: до ужина ещё было далеко, можно и домой сбегать, оставить там сумку, чем потом тащиться из больницы как лошадь.

Открыв дверь, Люба сразу почувствовала что-то неладное. В нос ударил кисловатый винный запах, перемешанный с табаком и острым сыром.

Она заглянула на кухню. Стол был чист. Зато в большой комнате она увидела журнальный столик, на котором валялась бутылка, стояли яркие баночки из-под импортного пива, на тарелках лежали нарезанный сыр, ломти колбасы, конфеты. На диване, обнявшись, спали Володя и Валечка.

Люба, застонав, хотела наброситься на них, закричать, вытолкать обоих взашей на мороз, но что-то её остановило. Навряд ли между Валечкой и Володей что-то было. Ну, выпили. Ну, задремали. Дочка даже тёплую кофту не сняла, так и уснула. А она бедную Валечку чуть не приревновала, совсем голову потеряла!

9.

Александр вернулся домой радостный и с порога выпалил:

- А меня пообещали взять сторожем в ларёк на дороге! В тот, что у заправки, где поворот на Хабаровск.

- Но, говорят, на такие ларьки постоянно рэкетиры наезжают: требуют плату, сторожей бьют, - сказала Лариса. - Приятного мало!

- Зато хоть что-то заработаю...

- И мы с тобой наконец-то поженимся?

- Пока нет денег на развод, сама знаешь.

- И только-то?

- Конечно.