Что движет солнце и светила

- Да точно ли ты поняла? - спросила Люба. - Неужели Цыган задумал рэкетом заняться? Ведь снова на зону попадёт...

- А пойди сама у Ашота спроси, - подмигнула Иснючка. - Он вроде в зятья к тебе набивается, так что по-родственному и поболтаете...

- Кто? Ашот - в зятья? - Люба даже растерялась. Это сообщение было для неё ударом грома среди ясного неба. - Ты хочешь сказать, что Валечка с ним дружит?

- Ну, не знаю, дружит или что, - уклонилась от ответа Иснючка, - а поговаривают, что Ашот свою Машку бросать хочет. С твоей дочкой люди его видели...

Ашот жил с дебелой, рыжеволосой Машкой Авхачёвой. Что уж его в ней привлекло - непонятно. Местные кумушки, впрочем, язвительно хихикали: грузины да армяне, мол, любят, чтобы зад у бабы был широким как матрац. Авхачёвская дочка этому условию отвечала вполне, и даже с избытком.

То, что Иснючка сообщила об Ашоте и Валечке, для Любы было полной неожиданностью. Ох, ну и сучонка выросла, кто бы мог подумать: такая была славная девчушка, от всех трудностей её берегли, жалели, только учись, дочка - и вот что получилось. Но как бы Люба ни обижалась, ни осуждала Валечку - всё это оставалось в её душе. Перед чужими людьми она всегда представала любящей матерью и, конечно, не давала дочку в обиду.

- А что, кто-то свечку над моей дочкой держал? -огрызнулась Люба. Молодую девку всякий охаять может. С кем-то пройдёт, кому-то слово скажет или на дискотеке потанцует, а люди уже: шу-шу-шу, такая- разэдакая!

- Что слышала, то и говорю, ни капли не прибавила, - Иснючка упорно держалась своего. - Мой тебе совет: сама понаблюдай за дочкой. Может, что-нибудь и заметишь...

- Ладно, это наше семейное дело, - отрезала Люба и гордо выпрямила голову. - В советах не нуждаюсь!

К Иснючке подошёл очередной покупатель: жареные семечки в посёлке пользовались неизменным спросом. Как, впрочем, и Любина аджика. Но сегодня её брали что-то неохотно. Наверное, Даша-курятница забывала нахваливать покупателям рецепт окорочков, приготовленных в соусе из Любиной аджики. А может, к " ножкам Буша" никто и близко не подходил, чтобы лишний раз не расстраиваться? Как-никак, американская курятина подорожала в три раза! А вслед за ней окрепли в цене и местные бройлеры, будто не с родимых полей зерно клевали, а поглощали пачки долларов, да ещё доставлялись к прилавкам не иначе как в вагонах СВ - ничем другим Люба не могла объяснить стремительный взлёт худосочных "синих птиц" на высоту, не досягаемую для покупателя средней руки.

- Отойду-ка я на минутку, - сказала Люба Иснючке. - Пойду посмотрю, чем Дашка торгует. Что-то не видать отсюда...

- Не ходи! Прикрыла Дашка свою лавочку, - оживилась заскучавшая было Иснючка. - Домой, видно, убежала. С перепугу.

- А чего?

- Учительницу Светлану Николаевну знаешь? Косенькую такую, ту, что за Мишкой-ментом замужем была...

- А, вредная такая, ехидная? - вспомнила Люба. - Мишка-то её бросил. Видно, не выдержал: шибко умная!

- Ну так вот, она Дашку-то разоблачила! - с торжеством сказала Иснючка. - Взяла вчера у неё два окорочка. Потянули на килограмм. Светлана Николаевна ещё удивилась: " Правильные ли весы у вас, Дарья? Что-то не так..." Ну, Дашка прямо оскорбилась: " Да неужто я обманщица? Вот, смотрите: гири в порядке, и все справки имеются..." А сегодня эта учительница положила окорочка размораживаться. И что ты думаешь, из них вытекло полкастрюли воды...

- Да что ты?!

- Светлана Николаевна заинтересовалась таким чудом, - продолжала Иснючка. - Взяла безмен, взвесила окорочка: всего семьсот граммов! А триста - значит, вода. Что за притча? Думала она думала и додумалась-таки!

- А что думать? Дашка их, наверное, водой полила да заморозила, предположила Люба.

- Нет, в том-то и дело, что аккуратненькие, ладные, толстенькие, фыркнула Иснючка. - А весь фокус в чём? Дашка-курятница укладывала под кожу окорочков кубики льда! Учительница уж её стыдила-стыдила, кричала, что зря поставила на выпускном экзамене тройку - пожалела бестолочь, а эта неблагодарная, мол, никакого добра не помнит...

- Я б со стыда умерла, - сказала Люба. - Как Дашка теперь на народ покажется?

- Это мы с тобой такие честные, - поддакнула Иснючка. - А другим стыд не дым, глаз не выест. Уж попомни моё слово: курятница найдёт, что сбрехать...

Тут их болтовню прервал мужчина в шубе из коричневого искусственного меха. Он протянул Иснючке измятую четвертинку газетной бумаги:

- Сударыня, не покажете ли мне газету, из которой вы кульки под семечки делаете?

- А что случилось? - испугалась Иснючка. - Газета как газета. "Комсомольская правда" называется.

- Да смотрите, что тут написано: депутаты, которых мы с вами в Госдуму избрали, любят кушать сыр "Дамталер", шейку ла Манча, аше на сковородке, севрюгу жареную с оливками, - мужчина, подслеповато щурясь, читал замысловатые названия почти по слогам. - Самое дорогое блюдо стоит всего пятнадцать рублей! А я тут зашёл в местную столовую, так за постный борщ десятку выложил.

- Никогда и не слыхивала таких диковинных названий, - растерялась Иснючка. - Надо же: аша на сковородке. А что это такое?