Что еще может Путин?

Как известно, Г. Греф остался на своем посту министра торговли и экономического развития и упорно в течение всех последовавших лет администрации В. Путина руководствовался своими либеральными взглядами в практическом руководстве экономикой. В. Ишаев, несмотря на широко общественную поддержку его взглядов и предложений, остался губернатором Хабаровского края, уважаемым человеком, не более того. Его интеллектуальный потенциал оказался невостребованным. Россия как государство осталась без четких ориентиров в своей экономической и социальной жизни. Продолжилась линия того же Б. Ельцина, который, уходя в отставку, каялся, что действовал методом проб и ошибок. В течение всего первого десятилетия нового XXI века российское правительство руководствовалось краткосрочными программами (не более трех лет), а чаще всего просто реагировало на изменяющуюся обстановку в мире и в стране. Страна двигалась вперед, говоря словами поэта, «без руля и без ветрил». Ее экономика не приобрела в это время никаких новых качественных черт. Президент В. Путин из года в год в своих публичных выступлениях, на словах придерживался духа документа В. Ишаева, а правительство в практической деятельности не выходило за рамки программы Г. Грефа. Вся государственная машина напоминала сказочного монстра Тянитолкая, коня с двумя головами, каждая из которых как бы тянула повозку в противоположенном направлении, хотя одна из них только имитировала движение, а вторая реально тащила воз.

* * *

Несмотря на то, что В. Путин почти в каждом из своих ежегодных посланий Федеральному собранию повторял, как молитву, слова о том, что надо-де переходить к инновационным технологиям, делать все для диверсификации экономики, чтобы не зависеть только от экспорта энергоресурсов и войти в сообщество высокоразвитых в технологическом отношении стран мира, формируемое им правительство на самом деле не стукнуло палец о палец, чтобы реализовать эти декларируемые главой государства намерения. За годы его пребывания на посту президента Россия не только не сократила кособокость своей экономической структуры, но даже усилила это уродство, выражающееся в растущей ориентации только на экспорт нефти и газа. Западные журналисты, часто слушающие и задающие вопросы В. Путину во время его зарубежных поездок, отмечают, что он загорается только, когда говорит о проектах увеличения добычи и экспорта нефти и газа, демонстрируя при этом хорошее знание конкретной ситуации вокруг каждого из таких проектов.

Чувствуется, что он с головой погружен именно в эту стихию, в которой наряду с государственными бурлят и какие-то ощутимые личные интересы.

И наоборот, когда речь заходит о перспективах машиностроения, передовых технологиях, то лицо его тускнеет, вместо конкретики слышатся общие фразы. Если в 1980 году в СССР доля топливно-энергетического комплекса в промышленном производстве страны составляла 12%, то к 2005 году она возросла до 40%.

По всему видно, что тематика, связанная с промышленным будущим страны, не привлекает его, утомляет. Под стать президенту ведут себя и его министры. Они также перед телевизионными камерами не прочь отметиться фразами о структурной перестройке российской экономике, но это выглядит у них не только не убедительно, но иногда даже смешно. Как то в сентябре 2006 года премьер-министр М. Фрадков решил затронуть в присутствии журналистов тему о нано-технологиях. Он почти буквально сказал, что члены правительства должны не есть и не спать, а думать о том, как бы развить нано-технологии, с помощью которых Россия может завоевать весь мир. Эти слова произносились с таким пафосом, что все более или менее сведущие в проблеме телезрители только за голову хватались: «Как может руководитель правительства говорить о нанотехнологиях, когда в России что ни день, то на голову сваливаются очередные техногенные катастрофы – падают самолеты и вертолеты, взрываются шахты, склады боеприпасов, рушатся мосты, гражданские объекты. Вконец изношенная материально-техническая база, почти полная потеря в последние 15 лет квалифицированных кадров промышленных рабочих, развал фундаментальной и прикладной науки не дают оснований для оптимистических выводов о благополучном будущем России.