Что, если это произойдет? (ЛП)

— Максим! — обеспокоенно произнесла мама. — У тебя все в порядке?

— Да, мам, все хорошо. Как у вас дела?

— Нормально, — сказала она, приглушив голос. — Лиля, подожди! Я отдам тебе

телефон через минуту. Извини, — громче сказала она снова. — Лилия так скучает по тебе.

— Я тоже по ней очень скучаю. По вам обеим. Но я звоню тебе потому, что хочу

сделать сырники и забыл кое-что из рецепта. Скажи мне, сколько нужно каждого

продукта положить?

— Я не совсем уверена, но у меня это записано где-то. Подожди.

Пока она искала, я попросил Дерека ручку и бумагу, чтобы все записать. Он обошел

стойку, открыл ящик и достал карандаш и стопку желтых листочков. Пока мама диктовала

рецепт, а я записывал, он снова наполнил свою чашку кофе.

— Отлично, мам. Большое спасибо, — я обернулся и обнаружил, что Дерек

прислонился к стойке напротив меня, приподнимая чашку к губам. Я переключился на

английский. — Я не хочу все испортить, потому что делаю это для кое-кого особенного, а

он очень придирчивый.

Дерек закатил глаза, но тоже улыбнулся.

— Дай потом мне знать, понравится или нет, — ответила мама. — Лилия хочет

86

снова поговорить.

— Окей. И потом я отключусь.

— Окей. Пока, родной. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Моя сестра вернулась.

— Максим, спой мне песню.

Я поежился. Песня была темой для «Спокойной ночи, малыши», российского

детского шоу, которое показывали еще когда я сам был маленьким. Это было глупо и по-

детски, и мне совсем не хотелось петь при Дереке. У меня даже не было приличного

голоса.

— Нет, малышка. Я не могу сейчас петь.

— Пожалуйста, Максим! Я не смогу уснуть без нее. Это единственное, что мне

поможет.

Удар в самое сердце.

— Мама не может спеть тебе?

— Нет. Она ее не помнит.

Я застонал, и Дерек посмотрел на меня.

— Пожалуйста, Максим. Я так по тебе скучаю.

Я выдохнул, сдаваясь.

— Хорошо.

Затем я закрыл глаза — как будто это могло спасти меня от позорной смерти — и

начал петь в более быстром темпе, чем обычно.

Лилия остановила меня.

— Помедленнее, Максим! Ты поешь слишком быстро!

Я послушно притормозил и спел правильно, мой голос трескался во всех обычных

местах, заставляя ее хихикать. Когда я дошел до последней строки, я посмотрел на

Дерека, чье забавное выражение заставило меня захотеть спрятать лицо в рубашке.

— Теперь нормально? Сможешь уснуть? — спросил я Лилию

— Да, — ответила она. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, малышка. Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю. Пока.

Я отключил телефон, положил его на стойку и, вздохнув, посмотрел на Дерека. Он

пил кофе, его глаза лукаво сверкнули над краем чашки.

— Что? — сказал я, чувствуя, как разливается тепло по моему лицу. — Она не могла

уснуть. Это детская песня из старого российского телешоу, которую я иногда пою, чтобы

успокоить ее.

— Нет. Это восхитительно. Я не знал, что ты поешь колыбельные.

— Я не пою колыбельные. Только эту.

— Может быть, и мне споешь как-нибудь, — он старался не хихикать, но никак не

мог сдержаться.

Боже, обожаю заставлять его улыбаться.

— Ха-ха. Продолжай смеяться надо мной. Ты пожалеешь, когда я не поделюсь с

тобой своими сырниками, — я повернулся к нему спиной и открыл пакет с мукой.

Мгновение спустя он прижался к моей спине. Обхватив меня за талию, он стал

целовать мою шею.

— Я шучу. Я на самом деле нахожу очень сексуальным, как ты пел своей сестренке

песню, чтобы помочь ей уснуть.

— Ты уверен? — я посмотрел на него через плечо.

— Да, — Он накрыл мои губы своими, мягко, сладко и нежно, это так сильно

отличалось от огненных поцелуев, которыми мы делились прошлой ночью. Мы не

спешили раздеваться, прикасаться друг к другу или переходить следующую горячую

черту. Мы наслаждались поцелуем.

87

Наслаждались друг другом и этим моментом. Это было так прекрасно.

Глава 25

Дерек

Колыбельная песня.

У меня не укладывалось это в голове. Он пел колыбельную своей младшей сестре,

когда она не могла уснуть. Из всего того, что я знал о Максиме, это мне нравилось больше

всего. И он выглядел таким грустным, когда пел на моей кухне. Его пение было почти

таким же ужасным, как и мое.

Но это было так мило. И я не обманывал, когда сказал, что нахожу это сексуальным.

В Максиме было не так много того, что я не находил сексуальным. Даже в моих старых

джинсах — или, может быть, особенно в моих старых джинсах — и его рабочей рубашке

он выглядел потрясающе. Но внутри он тоже был потрясающим. Умный и веселый,

добрый и искренний.

И я доверял ему. Для меня было удивительно, что после такого короткого периода

времени, я настолько доверял Максиму. Мы встретились всего четыре дня назад, и все же

я чувствовал себя с ним более спокойно, чем с кем-либо за долгое время. Я могу быть

собой рядом с ним, таким, каким не могу быть рядом с другими людьми. Ничего не

скрывая. Я испытывал такое облегчение и был невероятно благодарен за это. Если бы он

даже никогда и не заплатил бы мне ни копейки за одежду, аренду или еще за что-либо, что