Что, если?..

– Вера, у вашей дочери травма. Я уверена, он поймет.

Миссис Бентли качает головой, а потом оглядывается назад, в сторону своего дома. Кажется, она совершенно растеряна. Я слышу, как плачет Николь. Сердце у меня колотится часто-часто. Почему они еще не уехали? Чего эта женщина ждет?

Миссис Логан делает глубокий вдох и говорит:

– У доктора Ксавьера платная клиника в десяти минутах езды от нас. Он наш друг и позаботится о вашей девочке. Давайте сделаем так: вы поедете за нами, а когда убедитесь, что ничего страшного нет, отправитесь к мужу. А я потом отвезу Николь домой и побуду с ней, пока вы не вернетесь. Согласны? – Она говорит совсем как наша учительница, когда дает нам наставления перед контрольной.

Миссис Бентли кивает и отходит. Запинается за что-то, но не падает. Она все время кивает на ходу.

– Мы скоро вернемся, – поворачивается к нам миссис Логан. Смотрит на меня и спокойно добавляет: – С Николь все будет в порядке. Обещаю.

– Ладно, – выдавливаю я. У меня все еще такое ощущение, будто в горле застрял комок.

Мы все отходим на несколько шагов, и они уезжают.

Мы с Кэлом и Рей сидим на крыльце дома Николь и ждем, когда ее привезут обратно. Мама зовет нас ужинать, но я не могу есть. Не до того сейчас.

Вечером, уже в темноте, машина миссис Логан подъезжает к дому. Я вскакиваю и бегу им навстречу. Николь лежит на коленях у Шона на заднем сиденье. Дверца открывается, и я вижу, что она спит.

Миссис Логан ведет всех в дом. В руках у нее костыли.

– Все в порядке, как я и обещала. Рана не очень глубокая. Только несколько швов понадобилось наложить, и ходить Николь придется на костылях, чтобы не ступать на больную ногу, пока та не заживет.

– А можно мне к Николь? – спрашиваю я. – Я не буду ее будить. Просто посижу… Ну, пожалуйста!

Миссис Логан кивает, и я иду за ними в дом и поднимаюсь наверх, в комнату Николь. Мама Кэла укладывает спящую девочку в постель, укрывает одеялом и выходит. Я становлюсь на колени возле кровати Николь и беру ее за руку.

– Пожалуйста, не делай так больше никогда, – шепчу я, стараясь не плакать. – Ты моя лучшая подруга. Когда тебе больно, мне тоже больно. И я хочу, чтобы с тобой больше никогда не случалось ничего плохого. Пожалуйста.

Глава 10

Открывается дверь, и я поднимаю глаза. Нет, не она. Я сижу тут с самого утра и уже начинаю думать, что Ниель не придет. Честно, не знаю, влезет ли в меня еще одна чашка кофе. У меня уже руки трясутся. Столько кофеина – это организму явно не на пользу.

Дверь снова открывается, впуская в помещение струю холодного воздуха. Ну вот наконец и она – в своей гигантской коричневой куртке, вязаной шапке и перчатках с обрезанными пальцами. А в руке у нее большущий белый пластиковый пакет с застежкой. Я смотрю, как Ниель становится в очередь.

Теперь я не знаю, что делать. Ждать, пока она меня заметит? А если не заметит? Кричать ей через все кафе или самому подойти? А может, притвориться, что нечаянно на нее налетел?

Я так погружен в свои мысли, что только через минуту замечаю: Ниель уже смотрит на меня. Наши глаза встречаются, она улыбается и машет мне свободной рукой. Ну вот, все оказалось проще, чем я ожидал.

– Привет, – говорю я одними губами, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Показываю глазами на пакет и смотрю на нее вопросительно.

Она делает мне знак подождать: значит, сейчас подойдет. Я чувствую, как улыбка у меня на лице делается еще шире. Правда, руки трясутся – интересно, от кофеина или нет?

Я терпеливо жду. Ниель забирает свой горячий шоколад, подходит и плюхается рядом со мной на диванчик.

– Привет, Кэл. Не ожидала тебя здесь увидеть! – жизнерадостно говорит она. – Ты почему так рано вернулся?

– Да вот… захотелось сбежать из этого хаоса, – бормочу я. – Слишком уж большая семья. Это немного действует на психику. А ты тоже уже вернулась, да?

– Я и не уезжала: решила тут остаться, отпраздновать с друзьями, – отвечает она без всякого намека на страдание.

А я-то переживал, что бедняжка осталась на праздники в одиночестве. Хотя кто его знает, что там за друзья.

– А это что такое? – спрашиваю я, кивая на белый пакет.

– Свадебное платье, – отвечает Ниель, и глаза у нее сияют, словно подсвеченные изнутри.

Должно быть, мне не очень-то удается скрыть потрясение, потому что она весело смеется.

– Мне его сегодня отдали. Представляешь, выхожу я от Элейн…

– Что еще за Элейн?

– У нее комиссионный магазин в нескольких кварталах отсюда. Я обычно помогаю ей пару дней в неделю, а она в уплату отдает мне вещи, какие захочу.

– Так вот где ты взяла эту жуткую куртку с чужого плеча! Что, угадал?

– Допустим, – отвечает она и корчит мне гримасу. – Да, представь себе, я люблю большие карманы. И мне все равно, кто ее раньше носил. Пока одежда на мне, она моя.

Глаза у меня сами собой прищуриваются. Нечто подобное я уже определенно где-то слышал.

– Ладно, лучше расскажи, что там за история с подвенечным платьем. Тебе что, за то время, что мы не виделись, уже успели сделать предложение руки и сердца?

– История, вообще-то, интересная, – говорит Ниель и делает глоток из чашки.