Что это было?

Мы ехали молча по снежной дороге, проложенной каюром. Пять крепких лаек тащили нарты по глубокому снегу, а угрюмый ханты то и дело соскакивал с саней и помогал собакам на подъеме. Он был не разговорчивым и всю дорогу что-то бормотал себе под нос. На наши вопросы он отвечал молчаливой улыбкой.

Когда мы въехали в лес, я заметил, что ворон куда-то исчез. Всю дорогу он сопровождал нас, перелетая с дерева на дерево.

А здесь он пропал, и я спросил каюра:

– Долго еще ехать?

– Однако много – долго. Чуть – чуть. – Не понятно ответил он и мы, переглянувшись, улыбнулись.

Когда совсем стемнело нарты резко остановились. Собаки, потеряв строй, сбились в кучу и поскуливая, прижимались к саням.

– Однако приехали! – Сказал каюр и указал нам направление дальнейшего следования.

– Вам туда. – Сказал он, указывая вглубь леса.

Там за стволами деревьев горел костер.

Собрав свои пожитки, мы отправились на огонек. У костра сидели две женщины, рядом лежал волк, а на ветке березы восседал ворон, который первый поприветствовал нас. В одной из них я узнал Дашу. На ней был большой тулуп и смешная мужская шапка. Я бросил мешок и кинулся к ней. Но дорогу мне преградил волк.

Он угрожающе оскалил клыки, а Даша его окликнула:

– Ворут, это свои!

Она подошла к нам и представила свою мать. После недолгого знакомства мы пошли по тропе к месту встречи. Отец и Ясмин (так звали Дашину маму), шли впереди, следом за ними – мы с Дашей, а замыкал наше шествие волк, который то и дело останавливался и озирался по сторонам. Я был счастлив и развлекал Дашу своими рассказами. Частенько говоря ей слова любви, я будто случайно касался губами ее лица. Она сдерживала мои порывы и, прижимая к моим губам свой палец, тихо прошептала:

– Я тоже тебя люблю.

Я целовал ее пальцы и обнимал за талию.

Даша смущалась и, слегка отстранив меня, попросила:

– Давай не сейчас…

Я послушал ее совета и, оставшиеся расстояние, мы прошли молча, держа друг друга за руки. Мрачная картина с жалкой растительностью окружала нас. Низкие кустарники и чахлые деревья попадались нам на пути. На застывших кочках болота, кое-где шелестели засохшие листья камыша, а в не замерзших лужах, шумно выходил болотный газ. Зато небо здесь казалось большим и высоким. Оно освещало болото с высоты и украшало скудный ландшафт местности. Мы быстро продвигались к назначенному месту и вскоре впереди появились огни костра.

– Мы пришли? – Спросил я Дашу, и она ответила:

– Да, это наш остров…

На небольшом островке посередине болота размещалось три жалких строения. Маленькая покосившаяся изба, похожая на охотничью заимку и два шалаша, построенные хантами.

На твердой земле отец спросил Ясмин:

– Давно здесь живете?

Женщина не ответила, а пригласила нас в дом. Мы сняли шапки и вошли в избу. Увидев в углу икону Спасителя, мы перекрестились и присели на лавку, рассматривая жилище. Комната была небольшой. Один ее угол был отгорожен плотной льняной занавеской, а в другом стояла большая бочка, над которой висела полка с кухонной утварью. Посередине стоял неструганный стол, а у дверей на оленьих рогах, закрепленных к стене, сидел ворон. На его черной шее красовались рябиновые бусы.

– Привет, Лунк! И ты здесь. – Поприветствовал я птицу, но тут же осекся, находя свою выходку неуместной.

Отцу это тоже не понравилось, и он неодобрительно покачал головой. Обстановку разрядила Даша.

Она подошла к ворону и спросила его:

– Ты что с бусами летал?

На что тот открыл клюв и повертел головой из стороны в сторону, выпячивая свою грудь напоказ.

– Красавец! – Произнесла Даша и потянула к нему руки.

Сняв с него бусы, она сказала:

– Поносил и хватит.

Ворон что-то буркнул и, обиженный отвернулся к стене.

– Это тебе на память. – Сказала Даша и отдала мне бусы.

Я задержал ее руку, а она, смутившись, опустила глаза. Освободившись, она подошла к небольшой печке и зажгла лучину. Свет осветил маленькое помещение, и я увидел лицо Ясмин. Эта была та женщина, которую я видел во сне. Я взглянул на отца и он, понимая мой намек, одобрительно кивнул мне в ответ.

Даша раздвинула занавеску, и мы увидели часть комнаты, предназначенной для сна. Небольшой топчан и двухъярусная кровать стояли углом, а подвешенная к потолку лампадка, освещала маленькую икону Бога, закрепленную в углу комнаты.

– А где бабушка? – Спросила Даша у Ясмин, и та ответила:

– Она сейчас придет.

– Давай накрывай на стол, я схожу в шалаш.

Даша предложила нам раздеться и присесть за стол. Мы последовали ее совету, но вскоре встали, чтобы выразить свое почтение вошедшей женщине. Это была щуплая и сгорбленная старуха, одетая в какой-то меховой балахон. Скинув с себя доху, она поздоровалась, и мы увидели ее морщинистое лицо. Два седых локона свисавшие со лба, прикрывали большую темную точку.

Она подошла к отцу и сказала:

– А я тебя помню!..

Старуха присела на лавку и продолжила:

– Ты в болоте утоп, а мы тебя вытащили.

Я украдкой посмотрел на отца и заметил, как он нервно поглаживал свою седую бороду.

– Постарел ты, добрый молодец! Вон, какая бородища у тебя! – Сказала старушка и подсела ближе.