Что гложет Гилберта Грейпа?

А вот и Арни: его тоже сразу видно — он вдвое крупнее остальных. Арни изображает Вашингтона на переправе через реку Делавер. Костюм сшила Эми. Не одну неделю на это убила, а еще придумала, как сделать картонную лодку, но я-то за полдня ее смастерил. Лодка висит у Арни на плечах, и благодаря эластичным лямкам создается впечатление, будто он реально плывет по водам. Вчера Дженис полдня возилась с Арни — отрабатывала с ним каждое движение. Он шествует, подняв руку над головой, и, замечу без ложной скромности, выглядит классно. Зрители из вежливости подбадривают каждого ребенка, но при виде Вашингтона, штурмующего Делавер, раздаются вопли: «Шуруй, Арни! Арни, красава!» А я кричу: «Это мой братишка!» — и он поворачивается к нам с Эми. В ходе маневра, сам того не замечая, Арни сшибает килем впереди идущего мелкого Дядю Сэма. Услышав визги (это оказалась девчонка), он начинает разворачиваться к ней на помощь. Тут корма его лодки огрела Джорджа и Марту Вашингтон. Те валятся, Джордж Вашингтон ревет белугой. Под борта лодки попадает еще пара-тройка детишек, и сквозь толпу наконец-то локтями пробиваются родители на выручку своим павшим чадам.

Эми орет: «Не вертись, Арни. НЕ ПОВОРАЧИВАЙСЯ!» Это сбивает его с толку. Он останавливается как вкопанный и задерживает дыхание. Остальные участники костюмированного парада — раненые солдаты — двинулись дальше. Арни ищет нас взглядом в надежде на помощь.

— Шагай! Как шел, так и иди! — кричу я ему.

Он прирос к месту. Трактор из Львиного клуба, разукрашенные передвижные платформы и пожарная машина с Лэнсом Доджем получают приказ остановиться.

— ДАВАЙ, ИДИ ВОН ТУДА! — указываю ему правильное направление. — У ТЕБЯ ПОЛУЧИТСЯ!

Арни озаряют яркие вспышки. Это бригада телевизионщиков, приехавших снимать возвращение Лэнса на малую родину. В следующий миг я вырываюсь на дорогу и подлетаю к брату, загораживая его от объективов.

— Я не нарочно их повалил. Я не нарочно.

— Верю.

Жестом показываю оператору, чтобы катился куда подальше в поисках новостей.

— Гилберт…

— Давай, пошли дальше.

— Я же нечаянно…

— По ходу разберемся.

Сдвинулись с места. Он держит меня за руку. Из толпы доносятся выкрики: «Шуруй, Арни!», «Арни, красава!». Бобби Макбёрни, что стоит чуть поодаль и, как всегда, с головы до ног в черном, как на похоронах, провозглашает: «Арни — в президенты!» Рядом Такер подхватывает: «Гилберта — в первые леди!» Я чуть было не показал ему «фак», но вовремя вспомнил, что здесь, вообще-то, детский парад.

Как только мы догнали остальных, я отправил Арни в одиночное плавание. Отхожу к тротуару и слышу извинения Арни перед детьми: «Прости! Прости-и-и!»

Смотрю и вижу, как рядом с торсом и головой старины Линкольна семенят его ноги, а руки волочатся по асфальту. Мистер Карвер шагает вровень со своими отпрысками и с недовольным видом делает им внушение:

— Линкольн не сдавался до самой смерти! И вы не сдавайтесь до самой смерти, мальчики. Мальчики!

Я пячусь в толпу; пожарная машина уже совсем близко. Лэнс Додж машет своей отбеленной рукой. Стоит с шикарной приклеенной улыбочкой, зубы ровнехонькие. С ним едет его мамаша, сидя в пожарной люльке, и вся сияет, как будто это самый счастливый день в ее жизни.

Меня обступила кучка горластых фанатов, которые неистово тянутся к Лэнсу, требуя его внимания. Сверкают вспышки фотокамер, у старушек начинается оргазм. Лэнс взмахом руки будто сообщает всем и никому: «Я вас горячо люблю». Я нехотя, с прохладцей, машу ему в ответ. Жду, что он как-то отметит мое присутствие, — одноклассники все же. Но он смотрит на меня в упор и, клянусь, никак не выделяет из общей массы.

Догоняет меня Эми и говорит:

— Шикарно выглядит, да?

— Кто?

— Лэнс.

— Это ему только кажется.

Парад окончен, и Эми убегает спасать Арни от расправы.

— Ваш малец, бесспорно, лучше всех, — говорит пробившийся сквозь толпу Бобби Макбёрни.

— Кто-кто, а Бобби в таких делах знает толк, — поддакивает, весь в поту, Такер и аж подпрыгивает.

— Да, я разбираюсь в костюмированных конкурсах.

— Еще как — за один только Хеллоуин раз пять призы получал.

— Шесть. Но у кого отец — похоронных дел мастер, тот на Хеллоуине собаку съел.

Во время незатейливой церемонии Лэнсу вручают символический ключ от города. По мне — смахивает на здоровенную вилку. Лэнс жестом чемпиона-автогонщика держит его над головой. Мать сует ему бумажную салфетку, чтобы утирать слезы.

— Спасибо. Спасибо вам, жители Эндоры. Я даже вообразить такого не мог.

Я, кстати, тоже.

Подошло время смотра костюмов, и конкурсанты выстроились в затылок перед столом жюри. Во главе стола сидит Лэнс, по бокам от него — по судье. Одна — городская общественница, истовая христианка. Даже не важно, как ее зовут, но физиономия — воплощение греха. Вторая судья — Мелани, рыжеволосая Мелани, Мелани с бородавкой, Мелани мистера Карвера.

Конкурсанты маршируют друг за дружкой под рев «Боевого гимна Республики», гремящий из допотопной стереосистемы. Когда мимо жюри проплывает на своей лодке Арни, все расступаются, а одной мамаше приходится силком удерживать сыночка.