Что губит королев

По легенде София-Доротея случайно узнала об этой связи, зайдя во время прогулки в какой-то малоприметный домик и обнаружив там своего супруга с любовницей у колыбели новорожденной дочери. Она почувствовала себя оскорбленной, униженной и начала выражать свое возмущение бурными сценами ревности. Раздор между супругами подогревала графиня фон Платен, невзлюбившая Софию-Доротею. Фаворитка свекра с самого начала навязывалась в подруги новобрачной, дабы играть роль наперсницы, стать поверенной во все ее тайны, но та предпочла держаться подальше от этой насквозь фальшивой интриганки. Потрясенная изменой мужа, София-Доротея пожаловалась свекрови, но та, исходя из собственного опыта, посоветовала невестке смириться с существующим положением и не выносить сор из избы, требуя развода. Ничего лучшего не могли посоветовать ей и собственные родители, способные только сочувствовать и утешать уязвленную пренебрежительным отношением мужа и свекрови дочь. Поэтому мятущаяся душа молодой и здоровой женщины была готова броситься в объятия любого человека, который предложил бы ей утешение и защиту. Он, будто нарочно, и явился в Ганновер в это самое подходящее для него время. София-Доротея уже встречались раньше с этим человеком, но тогда они были подростками. Минуло с десяток лет, и в гости к курфюрстам Ганноверским по приглашению их сына Карла-Филиппа (1669–1690) прибыл полковник Филипп-Кристоф, граф фон Кёнигсмарк (1665–1694).

Рыцари без страха и упрека

Кёнигсмарки принадлежали к старинному немецкому дворянскому роду из княжества Бранденбург, поступившему на службу к шведским королям. В те времена подобное явление выглядело делом совершенно обычным, ибо регулярные армии были невелики, офицерских должностей немного. Значительная часть представителей так называемого «дворянства шпаги», прекрасно владевших оружием, не боявшихся ни Бога, ни дьявола, кочевала по Европе, чутко прислушиваясь, не раздастся ли где-нибудь призывный клич трубы, знаменующий начало новых военных действий. Кое-кто из них обретал славу и состояние, кое-кому выпадала судьба сложить голову в бою, а кое-кто навсегда переходил в разряд так называемых «охочих людей», т.е. чистой воды авантюристов, готовых ввязаться в самые сомнительные предприятия.

Наиболее прославился дед Филиппа, фельдмаршал Ганс-Кристоф фон Кёнигсмарк. Во время Тридцатилетней войны шведские войска под его командованием опустошили Саксонию и Богемию, разграбили Прагу, причем при этом полководец не постеснялся совершенно беззастенчиво набить до отказа свои карманы. Часть добычи Ганс-Кристоф отправил шведской королеве Кристине; в нее входил так называемый «Серебряный кодекс». После этого похода, который принес ему титул графа, звание фельдмаршала и губернаторство Бремена и Вердена, он получил также в собственность обширные земли. На награбленные деньги отставной военачальник построил между Гамбургом и Бременом замок, названный в честь жены Агатенбург, где вел весьма расточительный образ жизни, упрочив за собой славу не только непобедимого воителя, но и просвещенного покровителя наук и искусств.

Из трех его сыновей особенно отличился младший, Отто-Вильгельм (1639–1688). Хотя он и учился в университетах Йены, Тюбингена, Страсбурга, Базеля, Женевы и Блуа, но выбрал карьеру военного. Ему довелось воевать во французской армии в Нидерландах, в шведской – в Германии, против турок – в Венгрии и опять же против Оттоманской империи в Греции на службе у венецианского дожа. Именно по его приказу при осаде Афин был обстрелян из пушек и взлетел на воздух тогда еще полностью сохранившийся древнегреческий храм Парфенон, где турки устроили пороховой погреб. За блестящие успехи в военных действиях руководство Венецианской республики щедро вознаградило героя и преподнесло ему дивной работы золотой кубок стоимостью 6000 талеров. Неизвестно, куда еще занесла бы судьба этого искателя приключений, не пади он жертвой чумы, свирепствовавшей в войсках. Опечаленная Венеция почтила его заслуги, поставив ему памятник в Арсенале. Тем не менее повсюду сопровождавшая его в походах бездетная вдова, урожденная графиня Катарина-Шарлотта де Лагарди, родственница шведского короля, была вынуждена судиться с родней мужа из-за наследства и по причине полного безденежья заложить уникальный кубок за 2400 талеров.