Что губит королев

Непосредственный начальник Филиппа-Кристофа, маршал Подевильс, сослуживцы-офицеры и сестра Аврора по-дружески предупреждали его о возможных роковых последствиях этого романа. В таком узком мирке, как ганноверский двор, скрыть подобную вещь было невозможно, и история постепенно выплыла на свет Божий. Масла в огонь подлила графиня фон Платен: поскольку граф постепенно прекратил свидания с ней, она возлелеяла замысел выдать за Кёнигсмарка свою дочь Софию-Шарлотту (как известно, рожденную ею от курфюрста Эрнста-Августа), но Филипп-Кристоф вежливо отказался от этой чести. К тому же придворные подхалимы донесли ей, что граф, сильно подвыпив, во время пирушек в мужском обществе нелестно отзывался об ее увядших прелестях. Естественно, графиня фон Платен стала нашептывать своему давнему покровителю, что невестка позорит его имя, и за Софией-Доротеей была установлена слежка.

Родители кронпринца Георга-Людвига потребовали, чтобы невестка прекратила эту связь, и объявили сестру и брата Кёнигсмарков нежелательными особами при дворе. Курфюрст поставил графу в вину то, что офицер как-то без разрешения покинул полк. Его сестра Аврора была вынуждена уехать домой, в Штаде. София-Доротея попыталась искать защиты у своих родителей, но те равным образом настаивали, чтобы дочь и не помышляла о разводе. Герцогству Брауншвейг-Люнебург, в особенности его цельской части, постоянно угрожали вторжением датчане и шведы, а курфюрст Эрнст-Август нес на себе основной груз военной защиты владений, так что ссориться с ним родной брат не мог. Когда в июне 1694 года муж в очередной раз избил ее, София-Доротея уехала в Целле, но, отлежавшись в отчем доме, была вынуждена возвратиться в Ганновер. Там она предпочла поселиться во дворце Ляйнешлос, хотя свекор со свекровью ожидали ее в летнем поместье Херренхаузен. Положение любовников становилось все более отчаянным, и они начали помышлять о побеге. Как всегда, все упиралось в отсутствие финансовых средств. Граф отправился в Дрезден, к своему другу, курфюрсту Августу Сильному, за которым числился карточный долг в 30 000 талеров. Только что взошедший на престол и сильно потратившийся на коронационные торжества Август тоже оказался не при деньгах, но предложил своему другу командование полком, и Филипп-Кристоф дал согласие. По возвращении в Ганновер он продал свой дом и приказал секретарю Михелю Хильдебранду подготовить переезд.

Свекор и свекровь Софии-Доротеи пребывали в своем поместье Херренхаузен, муж принцессы гостил у сестры Шарлотты, королевы Пруссии, в Берлине. 1 июля 1694 года граф фон Кёнигсмарк около 10 часов вечера покинул свой дом и бесследно исчез.

Что произошло в ту ночь? Точно этого не знает никто, но все предположения основаны на ходивших тогда смутных слухах. Он, безусловно, направился в Ляйнешлос – по одной версии, на условленное свидание с Софией-Доротеей, пробравшись в ее покои по потайной лестнице, которая вела из Кавалерского зала; по другой – ему направила от имени возлюбленной поддельное письмо с просьбой явиться во дворец графиня фон Платен; по третьей – любовники собирались бежать либо в княжество Вольфенбюттель, либо в Саксонию, но София-Доротея попросила отсрочку на сутки, чтобы проститься с детьми. Датский посол в соседнем княжестве Вольфенбюттель писал, что в Кавалерском зале на графа набросились четыре человека и закололи его кинжалами. Упоминали даже их имена: старший камер-юнкер Вилкен Кленке, придворный Филипп-Адам фон Эльтц, камер-юнкер Ганс-Кристоф фон Штубенфоль и итальянский священник по имени Николо Монтальбан. Называли совершенно умопомрачительную сумму в 150 000 талеров, выплаченную убийцам (стоит отметить, что Монтальбан получал годовое жалованье в 200 талеров, тогда как жалованье министра княжества составляло 1 500 талеров). Кое-кто добавлял даже такие ужасающие подробности, что при убийстве присутствовала графиня фон Платен, жаждавшая в полной мере насладиться местью неверному любовнику и для полного торжества раздавившая каблуком своей туфельки рот умиравшего Филиппа-Кристофа.

Труп, к которому привязали тяжелые камни, был якобы сброшен в реку Ляйне, где наверняка с ним быстро разделались плотоядные сомы. По другой версии, бездыханное тело замуровали в стенах замка. Неясно было лишь то, кто отдал приказ на убийство. Смерть фон Кёнигсмарка на довольно долгое время стала темой для обсуждения в дипломатических кругах и при европейских дворах. Например, английский посол в Ганновере Джордж Степни писал в своем донесении в Лондон:

«Яд и кинжал здесь дело такое же обычное, как и в Италии. … Возможно, участие в этом деле приняла некая дама (имеется в виду графиня фон Платен), с которой он состоял в очень близких отношениях».