Что я делала, пока вы рожали детей

В течение дня мы с девочками ездили на экскурсии: на лошадях через мангровые деревья, к еще более симпатичным пляжам, на каноэ через скрытые гроты острова, а после я возвращалась к своему бойфренду. Днем он играл в футбол на пляже с персоналом ресторанов и ждал нашего возвращения, улыбаясь и выбегая навстречу, как очень сексуальный золотистый ретривер.

Я узнала, что он работал агентом по недвижимости… на практически незаселенном острове. Это могло объяснять отсутствие денег. В постели Криштиану брал скорее энтузиазмом, чем умением, но выглядел здорово. И кроме того, он мог буквально закинуть меня на плечо и утащить в джунгли, чтобы заняться любовью.

Возможно, вы помните, что Криштиану совсем не говорил по-английски, и представьте себе, как мы общались, все больше влюбляясь. Что же, неделю мы провели, разговаривая на смеси испанского, португальского и языка жестов, который я уже неплохо освоила.

Мой новый друг знал несколько слов по-английски и иногда пытался поразить нас фразой «The name is James Bond. Bond». Поскольку он произносил ее без рубашки, мы искренне аплодировали. И искренне говорили ему, что это было великолепно.

Проведя неделю на райском острове, наша девичья троица сказала «чао» и улетела обратно в Рио на последнюю ночь в Бразилии. Феррис Бьюллер советовал нам сходить в Rìo Scenarium – ресторан, бар и клуб размером с два многоквартирных дома. Пока мы стояли рядом с его входом, решая, что делать дальше, я поймала улыбающийся взгляд голубоглазого, широкоплечего, золотокожего молодого серфера, который каким-то образом умудрился выглядеть даже лучше Криштиану. Встретившись с ним взглядом, я охнула. Возможно, я даже сказала: «Господи боже». Он улыбнулся еще шире и взмахом руки предложил нам идти с ним и его другом.

Так я встретила Родриго.

Мой второй бразильский возлюбленный – серфер двадцати с небольшим лет от роду – собирался всего через несколько дней лететь в Сидней, чтобы выучить там английский. Общаясь с Криштиану, я уже освоила некий странный язык, на котором я и объяснила Родриго, что хочу выпить, после чего он повел меня внутрь заведения, пока Эмма знакомилась с его кудрявым молодым другом. Клуб располагался в трехэтажном здании бывшего антикварного магазина. Повсюду стояли классные вещи, и среди них примерно тысяча посетителей всех возрастов ели, пили и танцевали. На разных этажах играла своя музыка – от традиционных бразильских до модных электронных мелодий. Родриго повел меня на первый этаж, где парочки танцевали под медленную самбу в исполнении музыкального ансамбля.

Если даже и есть на свете что-то более нелепо сексуальное, чем молодой голубоглазый бразильский серфер, который умеет танцевать самбу, я не знаю, что это. Он сильно прижал меня, и я ощутила его тело. У меня даже глаза увлажнились. Все мои мысли сводились к тому, как сильно я хочу увидеть его без футболки. Мне никогда особо не был понятен мужской интерес к груди (везде кроме Бразилии, конечно). Но в тот момент единственное, чего я хотела, – это прижаться к обнаженной груди Родриго.

Пока мы покачивались в такт музыке и я думала, что жизнь моя уже никогда не будет лучше, Родриго наклонился к моим волосам и прошептал свои первые английские слова: «Ты плохо пахнешь».

Я охнула, и он сразу же понял, что ошибся: «Боже мой, нет, хорошо! Ты пахнешь хорошо! Я слово забыл!» Мне понадобилось несколько минут, чтобы перестать хохотать, и вот меньше чем через 24 часа после того, как я покинула своего островного возлюбленного, Родриго уже держал мое лицо в руках.

«Я могу поцеловать тебя?» – спросил он с надеждой.

Надо сказать, очень правильный был вопрос.

Вне зависимости от того, как я пахла, наша ночь длилась до самого рассвета. Да, я отдалась другому мужчине меньше чем через сутки. И нет, я не в восторге, что мой папа это читает. Но восстав, ради всего женского рода, против гендерной несправедливости, я собираюсь продолжать. Да, я переспала с двумя мужчинами за один день. Но, папа, в свою защиту скажу, что между ними лежит почти тысяча миль, которые я пролетела на самолете, и мне кажется, данное расстояние сильно их разделяет.

Родриго привел меня в свою маленькую двухкомнатную квартирку, в которой он жил с дедушкой и где на всех стенах висели его детские фотографии. Все вещи Родриго были упакованы, потому что он переезжал в Австралию, на полу лежал лишь матрас. Сквозь стену раздавался храп его дедушки.

Мы разделись, и Родриго оказался настолько великолепен, насколько я себе и представляла. Мне хотелось просто положить голову ему на грудь и полежать, он же все хотел предаться любви в позе 69. Sessenta e nove – вот как она называется в Бразилии. Но я никогда не была ее фанатом.