Что я делала, пока вы рожали детей

Мы шли, потом ехали на лошадях и, наконец, на верблюдах километры вдоль жарких, из розового камня стен каньона, из которых были вырезаны богато декорированные фасады роскошного древнего города. Бедуины – кочевые племена – все еще встречаются в пещерах Петры, и многие из них открыли там свои кафе и магазинчики или предлагают прогулки на верблюде, осле или лошади. В конце пути мы остановились, чтобы выпить холодного чая в маленьком кафе внутри пещеры, прямо напротив одного из храмов, и познакомились там с несколькими мужчинами из этих племен. Среди них был один невероятно сексуальный тип с подведенными черными глазами, весь в белом: он лежал на ковре и разговаривал по телефону. Выяснилось, что он – сын одного из бедуинских вождей, а у его отца всего 18 детей и две жены. Этот красавец был шестнадцатым или семнадцатым ребенком от второй жены.

Мы поболтали с ним и его друзьями, которые все хотели убедиться, что мы понимаем: бедуины – последние свободные мужчины. Они отдыхают где захотят и идут куда захотят, свободные от «домов» и «обязательств».

«Итак, где же ты спал прошлой ночью?» – спросила я сына вождя.

Он показал рукой на холм, где располагалась небольшая деревня с бетонными домами, оснащенными спутниковыми тарелками на крышах. «Там дом моей мамы». Последние свободные мужчины со спутниковыми тарелками желали много чего рассказать. Например, историю об одном их кузене, живущем теперь с итальянкой, которую он встретил, когда она приехала посмотреть Петру, совсем как мы. На момент их знакомства (кузена и итальянки) – ему было 18, а ей – 50, сейчас же они женаты и живут в ее доме в Италии.

– Это была настоящая любовь, – сказали нам бедуины.

– Ладно, если в 50 мы все еще будем одиноки, приедем сюда и возьмем себе по одному, – сказала мне Астрид.

Бедуинским парням не понравились наши шуточки над настоящей любовью. Они спросили, видели ли мы книгу, продающуюся во многих пещерных магазинчиках Петры. Она называется «Я вышла замуж за бедуина» и представляет собой мемуары новозеландской медсестры, которая приехала в Петру в 70-х годах, познакомилась здесь с горячим бедуином с черной подводкой на глазах, приняла ислам, стала одной из его жен, нарожала ему детей и никогда с ним не расставалась. Мужчинам в Петре очень, очень важно, чтобы вы знали эту историю.

«Почему бы вам не переночевать сегодня с нами под открытым небом? – предложили они. – Мы приготовим вам настоящий бедуинский ужин и будем спать, как в старину. А если у нас появится желание, мы дадим ему волю, если же нет – просто выспимся».

Переночевать на природе с горячим молодым мужчиной в белой одежде было очень соблазнительно, особенно когда мы узнали, что верблюжье молоко также называют «виагрой бедуинов». И тем не менее мы решили, что это плохая идея. (Ладно, я все-таки хотела ее воплотить. Но у Астрид болела голова, а отправляться одной в пустыню, на ночь, с заряженными верблюжьим молоком бедуинами чересчур даже для меня.) Мы сумели уговорить нашего бедуинского принца собрать свои юбки и помочь нам взобраться на скалы, чтобы прогуляться по храмам, до которых никто обычно не добирается. И пока принц карабкался наверх впереди нас, горячий пустынный ветер раздувал его одежду.

Такое зрелище просто не могло оставить нас равнодушными.

Вади-Муса, Иордания -> Иерусалим, Израиль

Я не религиозный человек, но я считаю, что Иерусалим является самым важным местом на планете. Вам не нужно верить в Бога, чтобы оно вас тронуло, когда вы стоите на этой земле, где каждый камень кровоточит и где люди трех основных религий выходят из автобусов каждую минуту каждого дня, чтобы поклониться ей, избранной, согласно их вере, Богом. Город сочится энергией, которой его питают. Я поговорила примерно с сотней человек о том, кому принадлежит право на этот город, но время, проведенное там, абсолютно убедило меня: Иерусалим принадлежит миру. Не израильтянам, не палестинцам. Так же, как Ватикан – не часть Италии, он не должен считаться частью какого-либо государства.

Как бы то ни было, в Иерусалиме я провела самые интересные сутки за всю свою жизнь. План был следующий: у Саши имелся израильский гид-кузен по имени Омри, который взялся провести нам экскурсию по городу. Он провел полжизни, возя израильтян на экскурсии по миру, а вторую половину – водя иностранцев по Израилю. Омри верил в двустороннее разрешение израильско-палестинского кризиса. И мы рассчитывали, что с этой точки зрения он просветит нас и об истории Иерусалима. Проведя день с ним, мы собирались далее отправиться на пятничный ужин в знакомую ортодоксальную семью нашего калифорнийского друга, которая жила в еврейском квартале Старого города. Затем в субботу, когда весь город закрыт из-за Шаббата, мы предполагали пообедать вместе с другом моего детства и его парнем – аргентинским дипломатом, а также с еще несколькими европейскими дипломатами нетрадиционной ориентации, которые работали на свои страны, осуществляя гуманитарные проекты в регионе.