Что я любил

Жара стояла под сорок градусов, и мы обливались потом. Скрипучий потолочный вентилятор гонял по кругу раскаленный воздух, и под этот скрип маленький лысый человечек из Общества этической культуры [4]мигом провернул всю церемонию. Сказав несколько слов и прочитав "С добрым утром" Джона Донна, он объявил Билла и Вайолет мужем и женой. В ту же минуту в распахнутое окно дохнул внезапно поднявшийся ветер и хлынул дождь. С небес на мостовую низвергались потоки, грохотал гром, а мы вшестером пили шампанское и отплясывали под Дайану Росс и The Supremes.Танцевали все. Дан плясал с Вайолет, с Эрикой, с Мэтом и со мной. Он скакал так, что половицы прогибались, и время от времени издавал короткий утробный смешок, но потом привычное стремление забиться в дальний угол и ходить там взад-вперед с сигаретой во рту взяло свое. Мэт тоже плясал. В честь свадьбы Эрика нарядила его в синий пиджачок с золотыми пуговками и серые брючки. Довершал картину галстук-бабочка. Но сейчас он был босой, в одной рубашке и трусах. С закинутыми вверх руками Мэт раскачивался в такт музыке. И новобрачные не отставали. Вайолет то "чарльстонила", то "канканила", то рывком выгибалась назад, а Билл ритмично двигался рядом. Внезапно он подхватил ее на руки, выскочил на лестничную клетку, а потом торжественно внес жену в мастерскую.

— А что дядя Билл делает с Вайолет? — озадаченно спросил Мэт.

Я присел с ним рядом на корточки. Как мне объяснить символическое значение порога дома?

— Дядя Билл вносит жену в дом.

Мэт завороженно слушал, а потом спросил:

— А ты тоже так маму нес?

Я покачал головой. Взглянув на сына, я понял, что ореол моей мужественности весьма и весьма потускнел на фоне могучего дяди Билла.

Билл очень не хотел, чтобы Люсиль увозила Марка из Нью — Йорка, но чем больше он настаивал, тем упрямее Люсиль стояла на своем, так что первый раунд в схватке за сына оказался в ее пользу. Квартира на Грин-стрит, купленная на отцовское наследство, осталась за Биллом. За это он лишился машины, счета в банке, всей мебели, которую они покупали вместе с Люсиль, и трех портретов Марка. К тому времени, как Билл и Вайолет вернулись из Франции, Люсиль и Марк уже улетели в Техас, а в квартире остались только голые стены да груда принадлежавших Биллу книг. Вайолет тут же засучила рукава и принялась за уборку. Вскоре состоялся переезд.

Однако не прошло и трех недель с начала учебного года, как Люсиль позвонила Биллу и заявила, что не в состоянии заботиться о Марке и полноценно готовиться к своим занятиям. Так что мальчика посадили в самолет и отправили домой, к отцу. Он поселился с Биллом и Вайолет в квартире на Грин-стрит, в том самом месте, где несколько лет жил вдвоем с матерью. Но сейчас тут все переменилось. Люсиль проявляла к домашнему хозяйству полное безразличие. Разумеется, неряхой она не была, не то что Билл, она просто не замечала валяющихся под ногами книг, разбросанных по полу игрушек, клочьев пыли под диванами. Переехав, Вайолет с жаром взялась за квартиру. После ее беспощадной уборки пустые просторные комнаты засверкали. В тот день, когда я впервые увидел квартиру в ее новой ипостаси, на деревянный стол, который Билл сам сколотил, а Вайолет покрасила в сочный бирюзовый цвет, водрузили вазу из прозрачного стекла. В ней полыхали двадцать алых тюльпанов.