Читаем Что к чему полностью

Выжили в истории только те, кто группировался в крепкие и скоординированные коллективы, спаянные взаимовыручкой, единством действий и оптимальным распределением функций. Так Селекционер Наверху вывел человека социального.

Одиночка был обречен на гибель. Изгнание из группы означало смерть. Включение в группу означало жизнь. (Это как высадили тебя в шлюпку посреди океана – или наоборот, подняли из шлюпки на корабль, где будешь пахать наравне со всеми, но придешь в порт.)

Групповой инстинкт стал аспектом, или под-инстинктом, инстинкта жизни. Хотеть жить – подразумевало хотеть быть в группе.

2. Что такое инстинкт? Все к биологам! Они это знают давно и отлично. Хотя определение допустимо в вариантах.

Инстинкт – это генетически заданная программа поведения, необходимого для выживания.

Если подробнее, то все равно что:

Инстинкт – это генетически заданная программа совершения цепи целесообразных последовательных действий по получению результата,необходимогодляподдержанияжизнедеятельностиособиивида,передачигеновивыживаниюиразвитиювида.

3. Из этого следует вот что первое, и весьма необходимое для дальнейшего понимания:

Если мы, как люди последовательные и добросовестные, начнем определять, что же именно такое эта самая жизнедеятельность. На самом основном, базовом уровне. То получится:

Жизнедеятельность – это поддержание материально-энергетической биологической системы в штатном режиме максимального энергопреобразования.

А инстинкт жизни? На базовом уровне – это что?

Инстинкт жизни – это имманентное стремление материально-энергетической биологической структуры к режиму максимального энергопреобразования.

То есть:

Инстинкт жизни есть импульс энергоэволюции Вселенной.

Пиковое, игольное острие этой энергоэволюции, идущей в биосфере и ноосфере с бешено нарастающей скоростью.

Субъективное «Я хочу жить» объективно есть «Вселенная стремится наращивать энергопреобразование».

4. Из этого следует вот что второе:

Если инстинкт жизни есть проявление вселенской тенденции к повышению энергопреобразования. Если инстинкт жизни – в широком смысле слова – включает в себя всю программу жизнедеятельности организма, со всеми частностями и деталями. То:

Любой инстинкт – есть под-инстинкт по отношению к инстинкту жизни.

Любой инстинкт – есть аспект и часть общего инстинкта жизни.

Любой инстинкт – это нить в совокупном пучке инстинкта жизни.

Мы не будем включать сюда переваривание пищи, или выработку антител, и вообще физиологию организма, которой не требуется наше осознанное отношение. Дыхательный рефлекс, вероятно, находится на грани «бездумной» физиологии и осознаваемых действий. А вот жажда, голод, секс, – могут быть сочтены инстинктами в чистом, так сказать, виде.

Но. Тогда.

Принято выделять инстинкт самосохранения. Под ним принято понимать стремление избегать опасности, грозящей смертью. Тогда трусость, осторожность, предусмотрительность можно считать аспектами, или формами, или под-инстинктами инстинкта самосохранения. Или иначе – инстинкт самосохранения имеет разные формы проявления.

Более того: инстинкт самосохранения может повелевать убить врага. И здесь он есть единое целое с инстинктом агрессии.

Но. Укрытие от зноя и мороза тоже необходимо для самосохранения. И запас пищи, и одежда. Почти все инстинкты – это инстинкт самосохранения: в широком смысле слова. И вообще – это конкретизированные и опосредованные проявления инстинкта жизни.

Бегство или нападение. Прятанье от опасности или укрывание от непогоды. Делание запасов еды или предание лени, сберегающей силы. И так далее. Все это может быть классифицировано как инстинкты, врожденные программы. А может быть рассмотрено как под-инстинкты единого инстинкта жизни, как подпрограммы общей человеческой программы. То и другое правомерно. Все зависит от удобства и задач конкретного рассмотрения. Это просто масштаб: взял карту покрупнее – и соседние квадраты не попали на этот лист.

Но.

Поскольку любой инстинкт не сам по себе, а часть неделимого общего, часть Инстинкта Жизни, это просто надо всегда иметь в виду. Ненавязчиво так, за скобками.

5. И вот что третье следует из понимания инстинкта как генетической программы выживания особи и вида.

Перейти на страницу:

Все книги серии Веллер, Михаил. Сборники

Похожие книги

10 заповедей спасения России
10 заповедей спасения России

Как пишет популярный писатель и публицист Сергей Кремлев, «футурологи пытаются предвидеть будущее… Но можно ли предвидеть будущее России? То общество, в котором мы живем сегодня, не устраивает никого, кроме чиновников и кучки нуворишей. Такая Россия народу не нужна. А какая нужна?..»Ответ на этот вопрос содержится в его книге. Прежде всего, он пишет о том, какой вождь нам нужен и какую политику ему следует проводить; затем – по каким законам должна строиться наша жизнь во всех ее проявлениях: в хозяйственной, социальной, культурной сферах. Для того чтобы эти рассуждения не были голословными, автор подкрепляет их примерами из нашего прошлого, из истории России, рассказывает о базисных принципах, на которых «всегда стояла и будет стоять русская земля».Некоторые выводы С. Кремлева, возможно, покажутся читателю спорными, но они открывают широкое поле для дискуссии о будущем нашего государства.

Сергей Кремлёв , Сергей Тарасович Кремлев

Публицистика / Документальное
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное