Что хотел сказать автор? Фокализация в книге Руфь

Кроме того, в последние годы Книга Руфь стала объектом пристального внимания исследователей Ветхого Завета. В 2015–2016 годах были опубликованы два комментария к Книге Руфь, написанные Дэниелом Хоком[12] и Джереми Шиппером[13]. Обе работы я использовал в этой книге. Во введении к своему комментарию Шиппер отмечает, что «пространство не позволяет полностью исследовать поэтику повествования Руфи»[14], и поэтому ограничивается лишь отдельными замечаниями о выборочной репрезентации и повествовательной двусмысленности в Книге Руфь. Моя книга в некотором роде исходит из этих вопросов и продолжает дискуссию, начатую Шиппером в его комментарии.

Изучение Книги Руфь с точки зрения фокализации оказалось непростой задачей. Существующие исследования фокализации, как правило, рассматривают в основном описательные повествовательные отрывки, где точка зрения и пространственный аспект фокализации проявляются наилучшим образом. Однако Книга Руфь организована как диалогическое повествование, и некоторые стандартные методы изучения фокализации не всегда применимы к ней. Но поскольку большинство ветхозаветных повествований построены одинаково, этот вызов оборачивается важными задачами, которые могут повлиять на изучение фокализации во всем корпусе повествовательных книг Ветхого Завета.

Что касается текста Книги Руфь, то я использовал в основном текст Biblia Hebraica Stuttgartensia (BHS). Однако еврейский текст в цитатах помещен без кантилляционных знаков, чтобы повысить его читабельность. В качестве перевода Библии в основном использовался Синодальный перевод. Все цитаты из книг, не изданных на русском языке, приводятся в моем собственном переводе.

Обзор исследования Женетта

Вы когда-нибудь думали о том, что у любого рассказа есть три стороны: реальная история (то есть реально происшедшие события), повествовательный текст или нарратив, который описывает эти события и процесс повествования или наррация, которая зависит от посредника, передающего нам это повествование. Эти три стороны истории находятся в отношениях друг с другом и называются нарративным дискурсом. По мнению Женетта, проанализировать нарративный дискурс – значит выяснить, в каких отношениях находятся эти стороны нарративной реальности. Но как это сделать?

Начнём с того, что любой рассказ, будучи продуктом лингвистики, можно представить как некое действие или набор действий, а действие можно метафорически интерпретировать как «расширение глагола»[15]. То есть, говоря проще, любой рассказ – это своего рода глагол. А что если пойти дальше и исследовать рассказ «в соответствии с категориями, заимствованными из грамматики глагола»[16]. В частности, Женетт выбирает три характеристики, определяющие любой глагол: время, наклонение и залог, а затем метафорически (с некоторым расширением) применяет их к нарративному дискурсу. Эти характеристики помогают ему определить, в каких взаимоотношениях находятся реальная история, нарратив и наррация.

Возьмем, например, историю (реальные события) и нарратив (письменный текст, который повествует об этих событиях). Текст (в плане времени) далеко не всегда соответствует истории. Иногда события, которые в реальности происходили долгие годы, в тексте умещаются в краткий обзор, а минутное переживание может описываться на нескольких страницах. То есть отношения между реальной историей и нарративом можно адекватно объяснить, изучая такие характеристики, как порядок, длительность и частота событий в повествовании в сравнении с событиями реальной жизни. Другими словами, отношения между историей и повествованием могут быть изучены в рамках глагольной категории времени.

Отношения между наррацией и реальной историей, а также между наррацией и нарративом можно (опять же метафорически!) объяснить с помощью категории глагольного залога. У глагола различают действительный (он остановил машину), возвратный (машина остановилась) и страдательный (машина была остановлена) залоги[17]. «Залог» нарративного дискурса связан с так называемым агентом или посредником повествования – тем, кто, собственно, излагает факты повествования (или тем, кто говорит). Нарративный агент может занимать различную временную позицию и, следовательно, говорить о событиях прошлого, настоящего или будущего. Более того, один нарративный агент может передать свою функцию другому, так что у повествования могут быть разные уровни[18].

Далее, повествовательный агент может оставаться внутри повествования как один из персонажей или находиться вне нарратива, иными словами, иметь разные степени присутствия[19]. Наконец, нарративный агент может выполнять различные функции (повествовательную, режиссерскую, коммуникативную, эмотивную и идеологическую). Таким образом, категория залога охватывает проблемы точки зрения в нарративе и определяет, как раскрывается в нарративе процесс повествования.