Что хранит океан

слитков - их набралось несколько тонн! Большой интерес вызвали

китайские фарфоровые чашки эпохи династии Мин, которая пра

вил^ страной без малого три столетия, но сошла с исторической

сцены через три года после гибели "Консепсьона". Любопытно, что чашки неплохо перенесли шторм и удары галеона о рифы: из 30 штук только две оказались разбитыми. В том же сундуке, где находился фарфор, была обнаружена и контрабанда: какой-то хитрец, надеясь обмануть испанских таможенников, спрятал в двойном дне сундука тблстый слой серебряных монет. Но еще прежде кто-то надул самого контрабандиста: среди его тайного груза оказалось немало поддельных монет довольно тонкой работы, свидетельствовавшей о высоком мас-терстве новосветских фальшивомонетчиков той поры. Со дна моря подводники извлекли навигационные приборы "Консепсьона": три астролябии и крестообразный йивелир.

Добычу группы специалисты оценили во много миллионов долларов. И хотя половину из них, согласно договору, пришлось отдать прави- тельству Доминиканской Республики, в территориальных водах кото-рой покоятся останки "галеона Фипса", доход основанной Уэббером фирмы оказался весьма солидным. Вместе со значительными мате-риальными средствами Берт приобрел и высокую международную репутацию как исследователь подводного мира. Научный подход к делу, - участие в разработке и испытании нового оборудования для морских поисков, бережное отношение к находкам, имеющим большое археоло-гическое значение,- все это выгодно отличает Берта Уэббера от тысяч алчных искателей сокровищ, готовых ради блеска золота крушить все и вся, взламывать и расхищать подводные "склады", нисколько не заботясь об исторической и культурной ценности многих "неблаго-родных" грузов затонувших кораблей прощлого.

У читателя могло сложиться впечатление, что ^тоит только начать подводные поиски, как вскоре придет удача по принципу веселой песенки, чересчур оптимистично утверждающей, что "кто ищет, тот всегда найдет". Увы, это далеко не так: ведь и "Волгу" выигрывает отнюдь не каждый купивший лотерейный билет. И Мел Фишер, и Барри Клиффорд, и Берт Уэббер, с которыми вы смогли познакомится,-\лишь единичные избранники фортуны из многомиллионной армии тех, кто пытался и пытается найти счастье на подводных золотых или серебряных приисках. Но кто сосчитал все разочарования или неудачи, выпавшие на долю подавляющего боль-шинства этих искателей сокровищ? Кто знает, сколько драм и тра-гедий свершилось на этом скользком пути?..

Пожалуй, тысячу раз прав Жак Ив Кусто, тоже, как вы знаете, отдавший дань поискам затонувших сокровищ, но практически так и не нашедший их: "Жизнь и напряженная Деятельность,говорит зна-менитый ученый и путешественник,- вот подлинное сокровище".

Не златом

единым

Спору нет: очень многих искателей счастья, готовых погружаться за ним в океанские пучины, затонувшие сокровища, привлекают прежде всего, своей ценностью. Но учеными, которых именуют подводными археологами, как правило, руководит отнюдь не корысть, а желание пролить свет на еще не прочитанные страницы истории жизни наших далеких предков, добыть неизвестные прежде сведения об уровне материальной культуры общества в давние времена. Вот почему для таких бескорыстных рыцарей науки найденный на дне простой кора-бельный гвоздь или якорь порой представляет куда больший интерес, чем, скажем, украшение из благородного металла, а глиняная амфора, пролежавшая в воде десятки столетий, может доставить ничуть не мень-ше радости,, чем подаренный Нептуном изумруд или бриллиант. А разве не на вес золота ценятся некоторые спасенные из морского плена произведения искусства, например скульптуры, изваянные древ-ними мастерами из бронзы или мрамора?

История подводной археологии богата яркими событиями. Одно

из них произошло около сорока лет назад, вблизи забытого богом

рыбачьего поселка Бодрум, приютившегося у мыса Гелидонья на западном побережье Турции. Когда-то, в античную эпоху, здесь стоял основанный еще в конце 2 тысячелетия до н. э. греческими колонис-тами крупный город Галикарнас - столица Карий. Этот торговый и культурный центр известен как родина великих историков Древней Греции - Геродота и Дионисия Галикарнасского, но еще более как место, где в середине IV века до н. э. было воздвигнуто одно из замечательных сооружений древности - Мавзолей. Так стали назы-вать гробницу карийского правителя Мавсола, сооруженную по воле его жены Артемисии и причисленную впоследствии к семи чудесам света.

К сожалению, ни сам город, ни Мавзолей не уцелели до наших дней:

они были безжалостно разрушены. рыцарями-крестоносцами, захва-тившими в XV веке побережье Малой Азии. Селение Бодрум - все, что осталось сегодня от некогда величественного города.