Что мне делать без тебя?

- У меня просто сильно болит голова, а вино помогает, - соврала Олеся. - Поля, дай мне что-нибудь попить, хотя бы воды... Я выпила всю пепси.

- Сейчас придет Левон, и я пошлю его в магазин, - пообещала Полина. - А что еще нужно?

- Ничего, Поля, - пробормотала Олеся. - Как хорошо, что ты пришла наконец... Позвони Мэри и попроси заехать. Карен придет нескоро. Как мне все надоело...

Полина не стала слушать дальше и пошла сначала за водой, а потом звонить. Встревоженная Мэри сказала, что приедет часа через три - раньше у нее никак не получится. Потом позвонила Эмма и долго расспрашивала Полю, как чувствует себя мама. Полине допрос быстро надоел, и она отнесла телефон матери.

- Ты не спишь? - спросила Эмма. - Я боялась тебя разбудить. Как ты сейчас?

- Неважно, - призналась Олеся. - Температура не падает... Я так и знала, что этим кончится!

- Нужен хороший врач, - размышляла вслух Эмма. - Я постараюсь найти и привезти. Вы вдвоем?

- Пока да, но скоро примчится Левон. Ты приезжай, Эмма...

Олесе хотелось собрать вокруг себя как можно больше народа, чтобы ее жалели, ей сочувствовали, пытались помочь... Она чересчур остро нуждалась в утешении и близких людях. Но никто не спешил. У Эммы школа, а потом она будет искать врача. У Мэри съемки, Карен после учебы работает... Можно спокойно умереть всеми забытой и брошенной. Температура давила все сильнее. Олеся уже с трудом ориентировалась в происходящем, события перемешались, сместились во времени, наплывали одно на другое. Кажется, прибежала Эмма, а может быть, Мэри... Впрочем, вероятно, они приезжали обе... Никакого врача Олеся не запомнила, Полина вообще куда-то исчезла, и вдруг из горячего марева, плотно окутывающего Олесю почти непроницаемой завесой, появилось встревоженное лицо Карена... И она обрадовалась, увидев его, поверила, что теперь все будет хорошо: его сильные руки вырвут ее из страшной засасывающей бездны, куда она проваливается глубже и глубже. Только он может спасти ее...

- Мама все время бредит, - серьезно сказала Полина, стоя возле кровати. - Мы с Левоном не знали, что делать... Мэри до сих пор нет, а Эмма Дмитриевна больше не звонила.

Карен в страхе всматривался в заострившиеся черты знакомого до мельчайших подробностей лица и не мог его узнать. Казалось, на нем исчезли все родные и милые, тысячу раз зацелованные родинки, все легкие, едва наметившиеся морщинки - оно потемнело и исказилось, волосы свалялись за несколько часов, превратившись в ужасный ком, руки напоминали сухие горячие палочки... Карен безуспешно пытался дозваться Олесю: она не реагировала ни на что и только без конца еле слышно шептала о каком-то болоте.

- И давно так, Поля?

- Когда я вернулась из школы, мама уже лежала, но еще говорила, - обстоятельно ответила девочка. - Потом пришел Левон, мы с ним ждали Мэри и Эмму Дмитриевну. Мы не знали, что делать, - повторила Полина.

- Нужно было послать Левона за мной, - Карен шагнул к телефону. - Поля, вам придется какое-то время пожить самостоятельно. Но вы все прекрасно умеете.

Полина кивнула. В дверь позвонила Мэри.

Даже для выносливого и упорного Карена сентябрь оказался тяжким испытанием. Учеба, работа, долгая болезнь Олеси и двое детей, очень самостоятельные и дружные, но все же нуждавшиеся в контроле и внимании... Мальчик попросту вымотался и тщетно старался скрыть свою усталость. На работе участливо интересовались, не заболел ли он. Левон смотрел с тревогой, Полина по обыкновению ничего не спрашивала, но бросалась к Карену вечером со всех ног.

Заехала Мэри. Увидев угрюмого, похудевшего мальчика, она громко ахнула и шлепнулась прямо на пол в передней, притянув к себе Полину.

- Ну и что? - спросила она, немного придя в себя. - Ничего особенного, бывает и хуже.

- Я ничего не говорил, - резко ответил Карен.

Хладнокровие и спокойствие давно ему изменили: на поверку он оказался совсем не бесстрастным, а очень ранимым и вспыльчивым. Его выдержка была придумана и взлелеяна им самим по образу и подобию отца, но жизнь все расставила по своим местам: Карен Джангиров был не похож на Джангирова-старшего. Мэри не обратила внимания на грубый тон и неприветливость.

- Скоро вернется Олеся, - успокаивающе ворковала Мэри, лаская Полину. - Я сегодня заезжала в клинику: там все хорошо. Чем я могу помочь? Давай заберу у тебя на время малышню. Идет?

Карен покачал головой.

- Может, вы все-таки встанете с пола и войдете в комнату? - с трудом сдерживаясь, вежливо предложил он. - Или мне тоже сесть на пол?

Он ненавидел манекенщицу, его раздражали ее развязные манеры и слишком свободное поведение.

- Ты очень горд, мальчуган, - объявила Мэри, продолжая обнимать на ковре Полину. - А гордость хороша только в меру. Ты же не знаешь меры ни в чем. Особенно сейчас.

- Дети будут у вас точно так же весь день одни, как и у меня, - холодно разъяснил Карен. - Поэтому не вижу никакой разницы. Или вы считаете, что мне их нечем кормить?