Что мне делать без тебя?

Олеся резко встала, погасила сигарету и вышла из школы. Карен закачался от радости с пятки на носок, как ребенок. Усталая Олеся подошла к нему и недобро посмотрела в глаза. Мальчик сиял, даже не пытаясь спрятать бьющее через край ликование и с нетерпением ожидая, когда можно будет остаться с Олесей наедине и разом отпустить все тормоза. Он по-детски зажал на руке три пальца, радостно припоминая, сколько раз был уже близок с Олесей.

— Мы не должны больше видеться, — сухо и равнодушно, как показалось Карену, произнесла она. — Это совершенно ни к чему. Позже ты сам все поймешь. Я намного старше тебя, хотя, очевидно, не намного умнее…

Мир, в котором были только Карен и Олеся, разрушился. Оказалось, что уничтожить его легко и просто. Он был такой непрочный, их маленький и большой мир на двоих. Смутно юный Джангиров догадывался, что все равно они не могли бы просуществовать в нем долго.

Кровь отлила от лица Карена. Он судорожно сжал кулаки и шагнул к Олесе с таким выражением, что, наверное, был способен сейчас ее ударить.

— Старше, моложе! — закричал он. — Опять начинается все сначала! Что за дурацкая возрастная дискриминация! Мало вам всем, видно, национальной, теперь еще к возрасту привязались! Вечно во мне чего-нибудь недостает: то лет, то образования, то опыта жизни! Нигде нет и не может быть никаких законов о разнице возрастов! При чем тут это, ну при чем?! Должно быть совсем другое, и абсолютно безразлично, сколько кому лет, у кого какой цвет кожи, рост и вес! Разве это главное, ну скажи, разве это?!

Олеся прекрасно понимала его правоту. Сраженная бесконечной усталостью и внезапной вспышкой Карена, она сознавала всю глупость и своего положения, и своего последнего заявления. Мальчик был совершенно прав.

— Вы все бесчувственные! — кричал он. — Все без исключения! И ты в том числе! Но не думай, что ты все так спокойно и быстро решила! За меня и вместо меня вообще никто не имеет права ничего решать! Даже ты! И ты отсюда сейчас без меня не уедешь! Я тебя одну просто не отпущу! Мы поедем только вместе и только к тебе!

Карен сделал несколько шагов в сторону и загородил проход к машине.

— Чего ты хочешь? — хмуро спросила Олеся.

— Тебя! — четко и определенно ответил мальчик. — Одну тебя, Леся, и никого больше! Тебя навсегда! — Ее имя наконец легко и свободно сорвалось у него с языка. — Разве ты все еще не поняла этого? Я очень хочу, чтобы ты меня поняла в конце концов…

— Я только что пообещала Валерию Семеновичу, что никто ни о чем не узнает, пока ты не окончишь школу, — без всякой интонации сообщила Олеся. — Не нужно, по крайней мере, постоянно стоять возле здания. Только что здесь были девочки, они могут вернуться…

— Они не вернутся, — лаконично отрезал Карен, радуясь ее очевидному отступлению. — В принципе, я могу здесь и не стоять, но тогда я должен твердо знать, что могу в любое время, без звонка и приглашения, приходить к тебе. Ты должна дать мне слово!

Теперь он будет диктовать свои условия. И отныне так должно быть всегда.

Олеся бросила ему ключи от машины, которые он ловко, на лету поймал. Папа-Джангиров давно посадил сына за руль и купил права.

— Сегодня поведешь ты, — сказала она. — Я просто не в силах. Какой ужасный день, ничего не видно…

— Сегодня твой день, Леся, — уже совсем спокойно отозвался Карен, открывая машину. — Туман — это как раз ты и только ты.

Олеся с трудом улыбнулась.

— Наверное, в твоем наблюдении что-то есть…

Едва они начали ужинать, как в квартиру ворвалась Мэри. Карен не понял, как она сумела войти без звонка. Манекенщица расцеловала изумленную подругу и уселась за стол.

— Ты же собиралась уехать на месяц! — пробормотала Олеся. — А прошло чуть больше недели… Почему ты вернулась? Что-нибудь случилось?

— Абсолютно ничего! Все тип-топ! — весело махнула рукой Мэри. — Просто чертовски надоело! Я сегодня еле добралась до вас в этом паршивом молоке! — и она подмигнула Карену. — Привет, мальчуган! До чего же ты очарователен! Просто красавчик! Херувим!

Манекенщица выглядела еще блистательнее и ярче, чем раньше, казалось, она стала даже длиннее.

— Не хочешь ли ты поцеловать старую тетушку Мэри? — продолжала развлекаться ослепительная татарочка и погладила Карена по щеке. — Об этом мечтают многие мужчины.

Олеся постаралась спрятать улыбку в тарелку. Карен не сдвинулся с места. Он смотрел на манекенщицу обычным немигающим спокойным взглядом. Мальчик был как всегда уверен в себе.

— Боюсь, что я недостоин этой чести, госпожа Абдрахманова, — сдержанно отпарировал он. — Нос еще не дорос.

— Вот поросенок! — восхищенно щелкнула языком фотомодель. — А откуда ты знаешь мою фамилию, дружок?

— Кто же вас не знает, Мэри Умаровна! — снизошел до комплимента Карен. — Вы известны всей России и не только ей одной!

— Ну и подарочек ты себе завела, девушка! — снова с восхищением воскликнула Мэри. — Тебе не позавидуешь! А поначалу кажется, что он просто ягненок! Ну, тогда меня поцелует Полина! Эй, Полина, милая, скорее смотри, кто к тебе приехал!

Полина вихрем пронеслась мимо матери и вцепилась в гостью.