Что мне приснится(CИ)

Все слова и поступки Ореста открывались мне в новом свете. Мне вспомнилось и странное поведение, тогда ничем не объяснимое, наших пленников на Стигийских болотах, которые называли его своим господином. Сама его осведомленность обо всем, что касалось Тайных владык, которую он мне приоткрывал лишь в той мере, в какой считал нужным в данный момент, происходила не из тех источников, каких я мог предполагать. Теперь это было ясно.

Все мои помыслы, вся моя жизнь в последнее время были устремлены туда, куда мне указал Орест, а сейчас все это обратилось в пепел. Я воображал себе, что имею высокую цель, но моя "борьба со злом" оказалась ничем иным, как способом на время избавиться от скуки для того, кто является сыном властелина зла. Все мои и чужие жертвы не могли бы быть более бессмысленными, и мои заблуждения были тому виной.

Орест был моим единственным в жизни другом, да что там, он стал для меня важнее, чем любой человек, которого я когда-либо знал. Я четко осознавал это. Теперь, когда я столкнулся с этим унизительным и циничным предательством, моя жизнь потеряла всякое значение. Лишившись единственного друга, лишившись цели, я остался в полной пустоте, и такая же саднящая пустота была внутри меня, причиняя боль.

Я дошел до того, что начал выдумывать оправдания Оресту -- возможно, в моем положении это было единственным способом сохранить здравый рассудок. Если подумать, то он ни разу не обманул меня, просто не говорил всей правды. Он ни разу не заставлял меня что-либо делать; я следовал за ним по доброй воле, потому что это впервые придало мне вкус к жизни. Более того, мне казалось, и это тоже было со мной впервые, что я существую не зря. Все это мне дал Орест, и, быть может, у него был какой-то план, по которому я впредь оставался бы в счастливом неведении, но все получилось не так.

До чего я дошел. Как же я жалок. Надо бы взять себя в руки, но нету сил и пошевелить пальцем. Нет даже сил на то, чтобы заплакать.

- Нет особых причин переживать, - раздался голос Хилона. - Вообще-то говоря, ты в куда лучшем положении, чем большинство людей в мире. Орест, судя по всему, привязался к тебе, и Тайные владыки сейчас принимают тебя, как своего гостя. Это величайшая возможная честь.

- Хилон, - спросил я тогда, когда нашел в себе достаточно сил, чтобы говорить. - Ты не знаешь, как я могу покинуть это место?

- Твое местонахождение определяют Владыки, как и то, жить тебе или умереть, - ответил Хилон, и после небольшой паузы продолжил. - Перед тобой открыты величайшие возможности, которые можно себе представить. Задумайся, лично тебе никто не сделал ничего плохого, напротив, ты делал, что хотел. Ты завел себе друга, и какой это друг -- продолжай дружить с ним, как раньше. Тебе предстоит разговор с Владыками, и у тебя есть все для того, чтобы уйти отсюда одним из самых могущественных людей Шеола и всей страны. Но запомни одно. Я говорю тебе это не по воле Владык, ибо им в этом мире нечего бояться. Я говорю это, потому что отчего-то желаю тебе лучшего. Может быть, ты слишком обижен и выведен из равновесия, чтобы использовать ситуацию в свою пользу. Даже если так, хотя бы не совершай роковой ошибки. Скоро за тобой придут, чтобы проводить тебя к Владыкам и к Оресту. Думаю, тебе также отдадут твой меч -- нет причин этого не делать. Когда это произойдет, не вздумай делать безумных выходок, потому что навредить Владыкам для тебя менее реально, чем навредить небу или океану, а себя ты таким образом уничтожишь в одно мгновение.

- Спасибо, - заставил себя произнести я.

- Что-то сентиментальным я стал, а впрочем, это моя обязанность перед гостем Владык. За тобой придут, жди. Кстати, для тебя оставили еду и питье, подкрепи силы, пока есть время.

Я машинально осмотрелся и действительно увидел, что на столе стоит поднос с едой и серебряный кубок. Впрочем, мне было не до этого.

Я постепенно начал отдавать себе отчет о своем нынешнем положении. В словах Хилона о том, что мне нечего и думать сражаться, сомневаться не приходилось. Я должен был выбраться из этого места, и прежде чем я это сделаю, мне неминуемо предстоит встреча с Тайными владыками с Орестом. При этой мысли мной овладевал неописуемый страх. Я боялся не за свою жизнь -- напротив, сейчас я ценил ее очень мало -- просто невозможно было посмотреть в глаза тому, кто был для меня самым близким, и в одночасье стал чужим. Я не мог себе представить, как смогу видеть Ореста, и больше всего меня страшило то, что мне не хватит сил, чтобы его ненавидеть. Лучше было бы никогда не выходить из этой комнаты, чем пройти через подобное.