Что может быть лучше плохой погоды. Тайфуны с ласковыми именами

Розмари ушла на кухню, так что Ральф в силу необходимости вынужден начать чисто мужской разговор. А к чему может свестись мужской разговор, кроме денег и сделок?

– Ну, Пьер, надеюсь, вы довольны. Цены на продовольствие растут…

– Верно, – киваю я. – Только чему тут радоваться?

– Вот как? Разве вас не радует то обстоятельство, что вы будете продавать дороже, чем было до сих пор?

– Нисколько. Покупать ведь тоже придется дороже.

– Но у вас, вероятно, есть запасы…

– Боюсь, вы путаете меня с кем-то другим, Ральф. Я из тех горемык-торговцев, которые покупают сегодня, а завтра продают. И если завтра продать не удастся, им не купить послезавтра.

Он, как видно, собирается сказать, что я скромничаю или что-то еще в этом роде, но в дверях снова звонят, и я вынужден пойти встретить Флору. Вот это женщина! На ней светлый костюм из шотландки и белая гипюровая блузка, едва удерживающая ее пышные формы.

– Вы сама весна, Флора…

– Стараюсь оправдывать свое имя, мой мальчик, –

скромно отвечает она. И, по-матерински пошлепав меня по щеке, добавляет: – Глядите на меня, глядите… Пока не появилась Розмари и не надрала вам уши.

В это время, как и следовало ожидать, на пороге расцветает Розмари и звучат ее взволнованные слова:

«Ах, наконец-то, дорогая!», затем ответное приветствие

Флоры: «Рада вас видеть, милая!», но щедрое сердце Розмари не может этим ограничиться, и она изрекает: «А

костюмчик ваш – просто чудо!» Это уменьшительное как бы подчеркивает, что костюмчик вполне способен вместить всех четырех партнеров по карточной игре. Но Флора тоже не остается в долгу:

«А вы в этом длинном платье и на самом деле кажетесь чуть выше!» Обмен змеиными любезностями продолжается, но этот репертуар слишком хорошо знаком, и я не стану воспроизводить его до конца.

Хорошо знаком и ход игры, к которой мы тут же приступаем: уже с самого начала я, как обычно, проигрываю.

Проигрываю по мелочам, но методично и неизменно, так что даже Флоре не удается предотвратить мой крах.

– Рассчитывайте на меня, мой мальчик, во что бы то ни стало я должна вас спасти, – предупреждает женщина-вамп с непроницаемым лицом, и передо мной воинственно воцаряется ее огромный бюст.

– Сомневаюсь, – скептически бормочу я.

– Только не надо сомневаться! Когда идете к врачу или к женщине, постарайтесь отбросить всякие сомнения, иначе я вам не завидую.

Мне и в самом деле не позавидуешь, мое устойчивое невезение начинает бить Флору по карману, и она выложила несколько франков.

– Не сокрушайтесь, зато в любви повезет, – утешает меня Ральф, не выходящий из кризисного состояния по части остроумия.

Немка незаметно бросает в мою сторону довольно красноречивый взгляд, и после того, как я так позорно прогорел, он представляется мне лазурно-голубым. Похоже, эта женщина действительно строит какие-то планы относительно моего будущего, если я не заблуждаюсь.

Быть может, этот уик-энд – последняя доза досады, предусмотренной сонной терапией, длящейся вот уже шесть месяцев.

Очередная неделя начинается с важного сообщения. В

Центре мой план одобрен с небольшими поправками, и мне предложено безотлагательно предпринять необходимые шаги. Наконец-то.

Уточнение данных между мной и Бориславом через посредство Бояна позволило окончательно скоординировать проект и закончить выработку часового графика. Наступило время всем нам перейти к активным действиям, не считаясь с опасностью. Самому большому риску подвержен Борислав.

Ему выпала высокая честь или, если хотите, неприятная задача войти в непосредственный контакт с Ганевым. С

этой целью в пятницу утром – в пятницу, в этот плохой день, – мой друг должен позвонить по телефону мнимому

Горанову и попросить встретиться с ним наедине. Если потребуется, заставить его согласиться на такую встречу неясными обещаниями и смутными угрозами, дав ему понять, что человек на другом конце провода знает о нем решительно все.

Рандеву должно состояться в тот же день – чтобы Ганев не смог подготовить засаду или выкинуть еще какой-нибудь номер. Моя задача состояла в том, чтобы следить за соседней виллой и предупредить Борислава, в случае если Ганев вздумает подличать. Предупредить через

Бояна.

Пятница. Утро. Я неторопливо принимаю душ, неторопливо вытираюсь, неторопливо завтракаю – словом, делаю все возможное, чтобы Розмари уехала в город раньше меня. Так оно и происходит.

Заняв обычное место на своем наблюдательном пункте, я выглядываю в окно. В пяти метрах от меня Пенев, закончив мойку «шевроле», тщательно вытирает его известной водителям автомобилей специальной тряпкой, придающей кузову такой ослепительный блеск, о каком могут только мечтать владельцы автомобилей. Надеюсь, он готовит машину для себя, а не для Горанова.

Смотрю на часы: девять. Наверно, Бенато будет неприятно удивлен моим отсутствием, и перспектива самому платить за обед в «Золотом ключе» не очень-то его обрадует.

Пенев открывает ворота, садится в «шевроле», выгоняет его со двора и, закрыв ворота, едет вниз, к центру города. Это неплохо.