Что мы натворили

Кейт хочет спросить: «Спасти нас от чего?», но раздается грохот, когда группа мужчин в черной кевларовой коже и экзоскелетах вламывается в главную дверь и припечатывает Зака к акустическим плиткам душа. Кейт тревожно вскрикивает и хватает Кеке. Они убираются подальше от агрессивных мужчин, врезаясь в раковины за своими спинами. Паника окрашивает ее внутренности в кричащий оттенок желтого. Мужчины что-то кричат Заку, бьют его по щеке прикладом смазанного оружия. Приказывают ему не двигаться, не совершать глупостей, даже не дышать. Кейт замечает проблеск полицейского жетона. Они заставляют его поднять руки у стены и обыскивают его руками в перчатках.

Входит детектив Рамфеле и кивает окаменевшей Кеке, которая кивает в ответ.

Мужчины разворачивают Зака.

— Гердлер, — произносит детектив.

Он моргает, словно не совсем верит своим глазам. Зак спокоен, в его глазах нет страха. Рамфеле смотрит на Зака с чем-то похожим на восхищение, поглаживая револьвер в кобуре у его бедра.

— Закари Гердлер. Не думал, что этот день настанет.

— Зак. Прости. У меня не было выбора.

Лицо Кеке мрачнеет, будто на солнце набежали тучи.

В воздухе повисают несказанные слова: «Выбор есть всегда».

— Они собирались арестовать меня за сговор с тобой с целью убийства Хелены Нэш, — говорит Кеке. — Заковали меня в наручники, а Марко умирал. Близнецы пропали. Я была в отчаянии. Только так они согласились…

Зак сжимает челюсть.

— Ты сделала, что должна была, — но его глаза говорят: «Боже, Кеке, что ты натворила?».

Сердце Кейт наполняется страхом. Ее инстинкты подсказывают, что этого не должно быть, что это не часть плана.

Но какого плана? Чьего плана?

Воздух пахнет жестокостью. Все происходит слишком быстро, и Кейт хочет нажать на паузу и прокрутить назад. Мужчины защелкивают умные наручники на Заке и толкают его вперед.

— Не сводите с него глаз, — приказывает детектив Рамфеле. — Ни на секунду, вы меня слышали?

— Да, сэр.

— Он вертлявый ублюдок.

Зак не отрывает взгляда от Кеке. Их будто соединяет живая проволока.

— Подождите! — кричит она, но они не ждут.

Теперь Кейт отчаянно желает знать, что он хотел рассказать ей, но его заслоняют копы. Складывается ощущение, что у нее забирают что-то жизненно важное, что, если она не ухватится за это прямо сейчас, будет потом вечность жалеть.

— Пожалуйста, подождите! — снова кричит она.

— Тебе придется прийти найти меня, — говорит Зак, — чтобы я передал тебе послание. Тебе нужно знать. От этого зависит твоя жизнь.

Команда тестостерона выволакивает Зака из туалетной комнаты.

— Я найму тебе лучшего адвоката! — кричит ему вслед Кеке. — Я к тебе приеду!

Рамфеле взрывается смехом.

— Там, куда отправляется Гердлер, вы никогда не встретитесь.

Часть 1

Глава 1

Торт на похороны

12 лет спустя

Квартира Сета. Йоханнесбург, 2036

Кейт еще раз кусает тортик на похороны.

— О чем ты думаешь?

— М-м-м, — произносит Кеке, жуя, — если бы этот тортик был человеком, я бы привела его домой и…

Сет прочищает горло, и она не договаривает. В сорок с хвостиком лет, в глазах Кеке все еще светится этот лиловый блеск озорства. Она подмигивает Сету, и он подмигивает в ответ.

— Он хорош.

Кеке щелкает языком.

— Imnandi (прим.: с зулу «Забавно»). Я бы ушла с ним. Два других были тоже ничего, но… напомни-ка как он называется?

Кейт хмурится. Когда ее взгляд падает на голоэтикетку, появляется название торта.

— «Смерть от шоколада».

Кеке фыркает.

— А, ну, по крайней мере, у них есть чувство юмора.

— Мрачного юмора, — замечает Кейт.

— Идеально для похоронного бюро.

— Им есть чему радоваться, — говорит Сет. — Вы видели, сколько они дерут? Я занимаюсь совсем не тем.

— И чем же вы занимаетесь, мистер Деникер?

Кеке прислоняется бедром, одетым в кожу, к гранитной столешнице кухонного острова.

— В прошлый раз, когда я спрашивала, вы собирались основать компанию-которую-нельзя-называть.

— Я все еще собираюсь.

Кеке выпрямляет спину.

— Сфера деятельности?

— Продвинутая хим-инженерия. Как иначе?

— На себя или нет?

— А?

— Ты работаешь на них или против них?

— А, знаешь. Как обычно. И то, и другое.

Они усмехаются, но правда состоит в том, что, если «Бильхен» когда-либо пронюхает, что Сет был биопанком-хактивистом, вероятно, его швырнут в какое-нибудь (с товарной маркой) подземелье.

— Я все еще жду, что они придут в себя и заставят меня исчезнуть.

Кеке постукивает по подбородку.

— Может быть, у них на тебя планы.

— Да, — говорит Кейт. — Заманить тебя и скормить игуанам.

Сет улыбается.

— При их репутации, это будет неудивительно.

Кеке слизывает с губ глазурь.

— Везучие игуаны.

— С таким чувством юмора, — замечает Кейт, — тебе следовало заняться похоронным бизнесом.

Кеке смотрит на то, что осталось от торта.

— Не искушай меня.

— Кто бы мог подумать, что на индустрии смерти в городе можно столько зарабатывать?

— Мне нравится, как ты сказала: «индустрии смерти в городе».

— Ха-ха, — произносит Кейт, убирая со стола.

— Вы, ребята, хорошо переживаете болезнь своей матери, — говорит Кеке. — Что вы чувствуете?