Что мы натворили

— А ты бы предпочла, чтобы твоего сына загрызла робо-собака?

Кеке не двигается. Они все смотрят вниз на Боунчейсера, чей скулеж превратился в тихие стоны, собака задыхается и машет хвостом, в ее черепе зияет огромная дыра.

Кейт трясет.

— Что, черт возьми, произошло?

— Боунчейсер сошел с ума, — отвечает Вега, пугая Кейт.

Она совсем забыла о девушке Мэлли. Вега, как всегда, абсолютно спокойна.

— Нам нужно отвезти его в ветлечебницу «ПетТех».

Мэлли вытирает слезы. Они с Боунчейсер были неразлучны, пока не появилась Вега.

Кейт печально смотрит на собаку. Поначалу Чейсер пугала ее до жути, но со временем они привязались друг к другу. По сути, теперь больше, чем когда бы то ни было, ведь дети стали подростками, похоже, что Чейсер стала единственной, кто всегда рад видеть Кейт. Собака пытается встать на ноги, и Кейт инстинктивно тянется, чтобы помочь ей, но Сет перехватывает ее руку и качает головой.

«Я просто хотела попрощаться», — думает она, глядя, как К9000 выключается. Одна лапа бьет по полу в смертельной агонии.

— Мэлли нужна медицинская помощь, — говорит Вега.

Сет включает свой «Скрайб».

— Я вызову амбудрон.

— Нет необходимости, — сообщает Вега.

— Конечно же, чертова необходимость есть, — не соглашается Кейт, вкладывая в свои слова больше яда, чем хотела. — У него ранена нога. Он в шоке.

— Я провела сканирование тела, — говорит девушка Мэлли. — Его раны поверхностны.

— Ну, я все еще хочу отвести его к доктору.

— Нет необходимости, — возражает Вега. — У меня есть все нужное оборудование, чтобы помочь ему прямо здесь.

Она расстегивает свою блузку, открывая виду идеальную грудь третьего размера в кружевном пуш-ап. Из верхней части ее грудной клетки выезжает небольшой отсек. Вега достает изнутри набор первой помощи и, отсек закрывается. На ее коже не остается и намека на него. Из ее виска появляется осветительный прибор и, когда он включается, она им улыбается.

— Могу я воспользоваться вашим кухонным столом?

Вега поднимает на руки Мэлли, будто он ничего не весит, несмотря на то, что он ростом почти с Сета, и относит его на кухню. Аккуратно кладет его на стол и открывает аптечку. Кейт маячит рядом, пока Вега разрезает ножницами его джинсы и опрыскивает его раны дизеинфецирующим анестетиком.

— А, — произносит он со вздохом. — Уже лучше.

— Не шевелись, — приказывает Вега, — будет немного больно.

Она стягивает края раны вместе и проходится вдоль хирургическим автостеплером, оставляя позади миниатюрный железнодорожный путь из стежков цвета кожи. Кейт волнуется, но она заворожена процессом. Вега будто застегнула его на молнию.

— Они растворятся через пару дней, — говорит Вега. — Будешь как новенький.

Робо-девушка накрывает меньшие порезы тромбоцитарными пластырями и убирает аптечку обратно в грудную клетку. Передает Мэлли ингалятор.

— Чтобы уменьшить боль.

Сет звонит Арронакс. Сопровождаясь звуком всплеска, появляется ее аватар.

— У нас проблема.

***

Кейт выходит на балкон, следом за ней Кеке. Женщина держится за перила, а затем дрожащими руками нажимает на кнопку, чтобы поднять вверх невидимый экран, и они смотрят на раскаленный город: серый, расшитый зеленым, и вдыхают токсичный воздух, пахнущий озоном и пеплом.

— Ты же знаешь, для чего нужен экран, верно? — спрашивает Кеке.

Когда установили экран, воздух на балконе стал фильтроваться и охлаждаться. Предполагается, что он должен помогать вам почувствовать, будто вы стоите на свежем воздухе, без пыльцы и загрязнения, «Защищаем Вас, не лишая вида», но он вызывает у Кейт клаустрофобию. Быть закрытой в невидимой коробке все равно, что быть закрытой в коробке.

— Серьезно, что, бл*ть, произошло?

Мимо них проносится дрон. На нем логотип известной сети китайских ресторанчиков: три палочки на тарелке, образующие анархический символ «А», потому что кому не нравятся бунты и лапша?

— Angaz (прим.: с зулу «Я не знаю»). Без понятия. Бешенство робо-щенков?

— Двенадцать лет, — говорит Кейт. — Двенадцать лет этот робот был лучшим другом Мэлли. Идеальным питомцем. Верным лабрадором, как они говорили. Запрограммированным быть верным. Сколько будет по человеческим меркам двенадцать собачьих лет?

Кеке пожимает плечами.

— Не знаю. Но двенадцать человеческих лет — это как двенадцать столетий в технологии. Чейсер устарела. Когда ты в последний раз ее обновляла?

— В двадцать девятом. Они больше не выпускают обновлений для ее модели.

— Что наводит на мысль…

— О чем?

— Ну, знаешь, — Кеке показывает внутрь, легко поигрывая бровями. — О степфордской жене.

— Не начинай. У меня и так достаточно тревог.

— Ты должна признать, что неплохо иметь такую рядом.

— Да.

— Как ты думаешь, что еще она хранит в своих отсеках?

Глава 3

Электросмог и солнечный свет

— Ты все еще думаешь о… ну, знаешь, пророчестве? — спрашивает Кеке.

Сейчас они сидят на полу балкона, босые и раздетые до нижнего белья. Пьют виски, похожее на жидкое золото в последних лучах заката.