Что мы пожираем

– Значит, о Лощине позаботились, – сказала я, откладывая письмо от Кары в сторону и улыбаясь Маку. Старая Айви все еще не разговаривала со мной, но она будет жить. Я могла выносить молчание до тех пор, пока знала, что все они будут жить. – Между церковью, кладбищем и солдатами все должно быть в порядке.

Кладбище Лощины было больше самой маленькой местной фермы. Ни один житель Лощины не пострадает от Грешных.

– А как же Джулиан? – спросил Мак.

Он вел себя тихо, пристально глядя на меня каждый раз, когда я говорила о советниках и пэрах.

– Джулиан? – Я заколебалась, чтобы сдержать усмешку. Само имя этого человека заставляло мою кожу гореть. У меня не было связанных с ним хороших воспоминаний, остались только ярость и боль. Мой благотворец захныкал. – Он все еще верен своему пути. Я поговорю с ним в последний раз, но сомневаюсь, что он меня послушает. Тебя слушает?

Мак покачал головой. Вчера мы вместе навещали Джулиана, и он отказался со мной разговаривать. Уилл – нет.

Уиллу было много чего мне сказать.

– Я попробую еще раз, – сказала я со вздохом.

– За последние несколько дней он наговорил много ужасных вещей, но я знаю, что ты его любишь.

Мак бросил на меня странный взгляд.

– И ты его тоже. По крайней мере, раньше ты его любила. Представляю, как он говорил тебе что-то про выбор.

– Да, – сказала я, почти не слушая. У меня не было хороших воспоминаний о Джулиане Чейзе. Я не помнила ни смеха, ни улыбок, ни ночных разговоров. Я знала почему: многие из моих воспоминаний о маме были запятнаны тем же странным недостатком. – Мне нужно идти.

Я прокралась в пещеры рядом с Дверью. Алистер усердно работал, пытаясь закрыть ее, по пещерам эхом разносился стук костей и свист стали, скользящей по плоти Ханы. Другие заключенные не заметили меня в мерцании тусклого света. Джулиан тоже меня не заметил.

Он был весь в пятнах, как яблоко, слишком долго пролежавшее на земле. Я схватилась за прутья его камеры.

– Джулиан? – прошептала я.

– Кого ты убила на этот раз?

Он поднял голову, восемь линий, которые он вырезал на стене над головой, были похожи на корону.

– Ты все еще собираешься убить больше половины Цинлиры? – спросила я. – Или ты пересмотрел то, каким бы ты хотел видеть свое наследие?

Он только рассмеялся.

– Любила ли я тебя когда-нибудь? – тихо спросила я.

Он рухнул на землю в дальнем конце камеры.

– Не знаю. Я не знаю.

Я кивнула.

– Мы собирались пожениться, – прошептал он, – но я не знал, что ты грехотворец, а потом на моего отца выписали Ордер.

Да, моя ложь была хуже преступлений, которые совершил его отец.

– Должно быть, я любила тебя, – я закрыла глаза и попыталась представить это. – Я приехала сюда вместо того, чтобы позволить им забрать Уилла.

– Мне нравится думать, что это так, – прошептал Джулиан.

Я взглянула на него, заметив, как напряглись его руки и подергивались икры.

– Если бы сегодня мы уехали и спасли советников, ты бы все равно захотел на мне жениться?

Он бросился на меня. Его руки ударились о прутья, и я отступила назад. Его пальцы едва коснулись моей груди, и я подпрыгнула, как бы, случайно, выронив из кармана перочинный нож. Я смотрела прямо на него и сделала вид, что ничего не замечаю. Мой благотворец заскулил.

– Ты предала меня, – сказал он. – Я бы отдал тебе все. Я спасал нас. Они тянут тебя назад.

– Тогда я с этим смирюсь, потому что я – часть Цинлиры и должна поддерживать свой народ, – сказала я. – Мы не должны измеряться пользой, которую приносим. Там, снаружи, тысячи таких, как ты. Успех всегда является показателем чистой самодостаточности. Ты не особенный, я не особенная, и, конечно, ты не можешь решать, кто будет жить, а кто умрет. Ты ничем не лучше других. Мне надоело быть тихой и скромной. Это то, чего всегда хотели совет, суд и суверен. А я отказываюсь дать им то, чего они хотят.

Он склонил голову под каким-то странным углом.

– Лорена, как они будут править?

– Ты одержим идеей правления. Это не имеет значения.

– То есть править будешь ты, – сказал он и снова рассмеялся.

– Через пять дней наследие Чейзов исчезнет, – сказала я, уходя. – Я рада, что отказалась от половины воспоминаний о тебе.

Потому что после этого мне будет не так больно.

Глава сорок вторая

Я навестила Джулиана еще раз. День до того, как, по моим расчетам, он должен был открыть Дверь, прошел как и любой другой. Утренний рывок, чтобы убедиться, что все было подготовлено к появлению Грешных. В королевском дворце была большая церковь, которая пришла в негодность после ухода богов, и Карлоу и Бэзил заняли колокольню. Вчера они перенесли туда наши вещи. Мы были там совершенно одни, и оттуда открывался чудесный вид на все Устье. Было видно и новые постройки вокруг Незабудок. Они вышли выше, чем мы планировали, но были прочными. Жители Устья почти не сомневались в этом.

Бэзил все еще беспокоился о том, чтобы после открытия Двери вовремя доставить всех в Незабудки, но Карлоу приняла мои заверения, что они будут в безопасности с косым взглядом и насмешкой. Что бы ни говорил Бэзил, она была проницательна.

– Джулиан? – позвала я, остановившись у его камеры.