Что на чём держится

Один лист приложили к другому — отверстие к отверстию. Рабочий вставил в отверстие раскаленную заклепку. Она прошла через оба листа. Со стороны одного листа торчит округлая шляпка-головка, со стороны другого — стерженек.

Головку заклепки прижали специальной поддержкой. Рабочий-молотобоец поднял тяжелый молот-кувалду, и на раскаленный стерженек посыпались точные удары. Стальные листы дрожали, ухали и звенели. Двести раз опустилась на стерженек тяжелая кувалда. И стерженек превратился в округлую головку. Теперь заклепка уже не отпустит стальные листы. Они крепко держатся между ее головками.

Васятка едва успел разобраться, в чем тут дело, а рабочий уже машет ему: хватит ротозейничать, пора делом заниматься.

И снова путь от пышущего жаром горна к котлу и от котла к горну. Постепенно мальчуган наловчился класть заклепки в его раскаленную пасть. Узнал, что вынимать их можно, только когда они разогреются до светло-красного каления. Вынешь раньше — остынут прежде времени. Позже — будут чересчур мягки. Прошел Васятка весь «курс наук», который полагалось усвоить «мальчику для подачи заклепок».

Теперь уж он хватал раскаленные заклепки щипцами и подавал их молотобойцу, а рабочий шел рядом и присматривал, все ли у него ладно. А потом и в этом нужда отпала. Васятке предстояло работать самостоятельно.

Поначалу он оробел. Но с делом справился. Принес одну заклепку, другую… И пошло, и пошло. От клепальщиков — к горну. От горна — к клепальщикам. Передохнуть некогда. Теперь два молотобойца работают. Только поспевай за ними. Одна кувалда вздымается, готовясь к удару, другая ударяет.

Растут стройные ряды заклепок. Но работы еще и конца не видно. Нужно соединить сотни стальных листов. Заклепать тысячи стерженьков.

Васятка уже не смотрит по сторонам. Лишь бы не выронить заклепку! Лишь бы вовремя подать! Да не передержать в горне, да не вынуть раньше положенного срока! А молоты всё поднимаются и опускаются. Васятка уже не слышит их ударов. Они слились в неумолчный рокочущий гул. Кажется, конца не будет рабочему дню. Пот струится по Васяткиному лицу. А ему машут: скорее, скорее!

А кругом все шумит, и ухает, и грохочет…

Наконец долгожданный взмах рукавицами: всё, отработали!

Васятка идет вместе с рабочими к выходу и не понимает, что с ним происходит. Он не слышит собственных шагов, не слышит людских голосов. В его ушах не замолкает грохот рабочего дня. Он шумит морским прибоем, поглощая все другие звуки. Васятку пугает эта грохочущая тишина. А рабочие смеются.

— Привыкнешь, паренек, так всегда бывает с клепальщиками.

И тогда Васятка понял, почему их называют глухарями.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Открытие за забором ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Этим людям никогда не приходилось встречаться. Они жили в разных странах. Один — в Англии. Другой — в России. И все-таки их поиски были во многом похожи…

Они жили в годы, когда паровые машины вытеснили стародавние паруса. Громадные пароходы бороздили моря и океаны. Некогда захолустные уголки становились крупными портами. То тут, то там вырастали причалы, дамбы, маяки. Строить нужно было быстро и прочно. Но известные вяжущие материалы для этого не годились. Известь в воде отказывается служить — остается жидкой. А о глине и говорить нечего. Ей никогда не удавалось устоять против атак воды.

Надо было срочно найти замену этим материалам.

Вот этим-то и занялись англичанин и русский. Задача, хоть и трудная, все-таки казалась им разрешимой. Оба знали строительное дело (англичанин был каменщиком, русский — начальником рабочей бригады), оба обладали природной сметкой и острым глазом…

Каждый день англичанин с утра отправлялся на работу. Он шел по дороге, вымощенной известковыми плитами. И этим же путем возвращался обратно. После дождя дорога темнела, покрывалась озерками луж. На солнышке высыхала, покрывалась пылью. Долгие годы ходил каменщик этим путем. Изучил каждую трещинку, каждую выбоинку на плитах. И наконец перестал замечать их вовсе.

Но однажды вновь стал пристально вглядываться в эти истертые тысячами ног камни. Нет-нет — остановится, проведет рукой по шершавой плите и задумается…

Уже давно вечерами он проводил несложные опыты с веществами, всем известными: гашеной известью и глиной. Кажется, что в них можно найти нового? Но каменщик решил смешать их воедино. И хоть ничего путного вначале не получалось, он не отступался. Не проявит ли себя смесь, если ее подогреть? А если в нее еще кое-что добавить?

И вот однажды он вышел из дому с ведром в руках и стал собирать дорожную пыль. «Чудак», — ухмылялись прохожие. Но каменщик не обращал внимания на иронические взгляды и насмешки…

А в это время за тысячи километров от Англии проводил свои опыты русский строитель. Начались они с известковых «капризов».

Обожженную известь поместили в творильную яму. Ее надо было «погасить», прежде чем пустить в дело. А она не желала «гаситься». Воды не жалели, но никак не удавалось заставить известь шипеть и покрываться пузырьками. Вместо того чтобы превратиться в белый как снег порошок, известь продолжала лежать твердыми комками.