Что не снилось мудрецам

Дрожа, девочка открыла клетку. Краснов прокрался к двери, лёг и принялся подсматривать. Киргейл стоял на коленях, склонив голову и вытянув правую руку ладонью вверх. Рядом возвышались двое в доспехах, шлемах, скрывающих лица. Руки скрещены на груди, к поясам пристёгнуты огромные двуручные мечи в ножнах. За их спинами стоял третий, разительно отличающийся от Киргейла. Обычный человек, только выше любого баскетболиста раза в четыре. Нет той груды мышц, как у Киргейла. Субтильный, худой, пальцы тонкие, аристократичные. Нос хищный, с горбинкой, соболиные брови, тонкие губы, треугольный острый подбородок, отсутствие растительности на лице. Презрительный взгляд холодных синих глаз. И одежда… Олег голову мог дать на отсечение, что видел такой крой в исторических фильмах. Только не мог припомнить, где именно. То ли в Древнем Египте, то ли в Древней Греции или Риме.

— Мы пришли за дочерью. Где она?

— Илеси дома, но Киргейл очень просит не отнимать дочь у отца. Киргейл будет работать больше, хозяин будет доволен.

— Ты и так будешь работать больше. — в голосе говорящего звенело превосходство. — Но закон есть закон. Тебе позволено было иметь жену. Поэтому ваша дочь принадлежит господину. Сегодня пришло время забрать её.

— Киргейл знает… Но… дочь — это всё, что есть у несчастного отца. У господина много наложниц. Зачем господину ещё одна? Пусть повелитель смилуется.

— Знай своё место, раб!

— Киргейл знает место. Но дочь…

— Кто ты такой?

— Я — раб, но…

— Молчать! Слово «я» тебе запрещено говорить.

— Господин мой…

— Заткнись, раб! Стража, взять его!

Двое в доспехах шагнули вперёд, но Киргейл вскочил на ноги. Адреналин забурлил в крови Олега, потому что он увидел приставленный к стене горный инструмент, до сего момента загороженный телом колосса. Киргейл схватил гигантскую кирку, выставил впереди себя, отступил на шаг, заслонил собой дверь в комнату дочери и сгорбился.

— Что? Неповиновение? — взвизгнул наместник. — Убейте его!

Стражники со скрежетом выхватили обоюдоострые прямые клинки, длиной не меньше четырех метров, и кинулись на Киргейла. Двое воинов против одного раба. Однако раб оказался не простым. Держа раздвоенную кирку перед собой, он принялся отбивать сыпавшиеся на него удары. Мечи выписывали блестящие полукруги, со звоном колоколов врезались в жало инструмента, высекая снопы искр, поднимались снова, опускались сверху, взлетали снизу, разили под углами и горизонтально. Киргейл узнавал их по движениям плеч, локтей, развороту тел и шагам ног. Его ответы были короткими, выверенными. Он смещал кирку резко, коротко, вертел её, словно пушинку.

— Что происходит? — вскричал побагровевший наместник. — Кто тебя научил бою? Вы, двое болванов, не можете разобраться с рабом? Прикончите его, идиоты, или это сделаю я!

Стражники шумно задышали, темп боя снизился. Киргейл парировал удар слева, пригнулся, уворачиваясь от второго меча и молниеносно вонзил жало в висок подавшегося вперёд стражника. Кирка пробила шлем, с хрустом вошла в череп. Противник рухнул ничком, расплёскивая кровь. Великан выдернул кирку, отбил меч, который к тому времени вновь занесли и с размаху насквозь пронзил шею оставшегося в живых противника. Стражник захрипел, неуклюже повернулся, брызнувшая широким фонтаном кровь плеснула на лицо и одежду наместника, повалился набок, рука в стальной перчатке заскребла по полу. Олег почувствовал, что его сейчас вырвет.

Наместник отпрянул, а Киргейл прыгнул вперёд, подхватил меч, замахнулся, намереваясь снести ему голову. Но тот выставил руку, запястье которой сжимал широкий браслет. Полыхнуло голубоватое пламя, грудь великана пробил пульсирующий шар, размером с футбольный мяч. Отчётливо завоняло палёным. Меч выпал из руки отца, звякнув, упал в лужу крови.

— Папааа! — истерично завопила Илеси, распахнув дверь.

— Дочка, беги! — выдохнул Киргейл, шагая вперёд, хватая наместника за шею и изо всех сил сжимая. — Ты знаешь, куда.

— Папа, нееет!

— Беги, глупая!

Полыхнуло второй раз, ошмётки внутренностей Киргейла разлетелись по комнате.

— Умри, раб! — беззвучно шевелились посиневшие губы врага.

— Умру, но вместе с тобой — сквозь зубы ответил ему великан.

И последним усилием свернул ему шею. Сам повалился рядом, забился в конвульсиях, повернулся, посмотрел на дочь. Его взгляд остекленел, мышцы тела расслабились.

— Люблю тебя, доченька…

— Папа…

Глава 4 «Подземный геноцид»

— Леся, нужно бежать! — твердил Олег одно и то же. — Ох, сколько крови! Словно трёх слонов зарезали… Тело разворотило, кишки по стенкам. Нет, не смотреть, или блевану. — уговаривал он сам себя на родном языке

— Нет! Папа, вставай! — рыдала девочка, обхватив голову отца испачканными в крови руками. Слёзы капали ему на лоб.

— Он мёртв, девочка. Понимать это? — как мог, тряс лилипут её за одежду. — Вилен поможет Олегу?

Но мальчик был в таком потрясении, что не мог сказать ни слова.

— Да ёпт вашу мать! — в отчаянии выразился на великом и могучем Краснов. — Вы что, не понимаете? Щас нагрянут другие, и нам всем крышка!