chto_neobhodimo_znat_o_mihaile_bulgakove

Из десятка персонажей второго плана еврей в романах только один — панталоне Паниковский. И это самый худший персонаж: грязный, жалкий, трусливый, настырный и подловатый неудачник, умирающий на обочине дороги как собака. Не случайно цензоры потребовали изменить его отчество «Моисеевич» на более расплывчатое «Самуэлевич» и убрали песенку про раввина — единственное прямое указание на национальность.

Но и Паниковский говорит по-русски чисто. У него еврейский ход мысли и еврейские умозаключения, но он, как и довольно многочисленные еврейские персонажи третьего-четвертого плана, обходится без «таки» и еврейских присказок. И это при том, что автор постоянно использует речевые характеристики: отец Федор говорит у него как поп, а гробовщик Безенчук как мастеровой.

Почему? А потому что для автора использовать еврейские жаргонизмы это то же самое, что писать с кавказским акцентом, то есть это неприлично. С кавказским акцентом говорит печатная машинка, но ингуши и князь Гигиенишвили говорят по-русски нормально. Потому что для Булгакова и кавказский и еврейский акцент это язык не литературы, а анекдотов. Для писателя это унизительно. И евреи и кавказцы в России — персонажи анекдотов.

В «12 стульях» автор иронизирует над бытом пассажиров поездов и говорит, что во время поездки они всё время жрут и рассказывают анекдоты про евреев:

«У каждого на сердце лежит заветный анекдот, который, трепыхаясь, дожидается своей очереди. Новый исполнитель, толкая локтями соседей и умоляюще крича: "А вот мне рассказывали", — с трудом завладевает вниманием и начинает:

"Один еврей приходит домой и ложится спать рядом со своей женой. Вдруг он слышит, под кроватью кто-то скребется. Еврей опустил под кровать руку и спрашивает:

— Это ты, Джек?

А Джек лизнул руку и отвечает:

— Это я!»

Это и есть место евреев в дилогии Булгакова.

Тема анекдотов имеет свое продолжение в «Золотом теленке». Во время поездки в Среднюю Азию с коллективом советских и иностранных журналистов, Бендер рассказывает историю про Вечного жида. Вечный жид был жуликом и ничтожной мразью, жил почти две тысячи лет и в 1919 году был зарублен петлюровцами на берегу Днепра.

В чём смысл этого рокового пасхального яйца ни один литературовед до сих пор не объяснил, и объяснить не сможет. Дело в том, что обстоятельства гибели Агасфера полностью совпадают с соответствующим местом «Белой гвардии». Еврея там тоже убивают на берегу Днепра, и убивает его тоже куренной атаман. Этот эпизод, разукрашенный для условий сценической постановки, был вставлен Булгаковым в «Дни Турбиных». Для Михаила Афанасьевича он был важен, так как снимал с белогвардейцев кровавый навет еврейских погромов (русские были смертельными врагами петлюровцев и так же страдали от их жестокости). Эпизод несколько раз пытались снять и, наконец, запретили, потому что он представлял евреев невинными жертвами, но одновременно косвенно обелял белогвардейцев.

Притча про Агасфера рассказана Бендером в пику притче австрийского социал-демократа Гейне Гейнриха про советских Адама и Еву. Смысл социал-демократической притчи в том, что СССР это действительно новый мир, но, как и всякий новый мир, он обречен повторить «на бис» все фазы исторического развития.

Для Булгакова этот «новый мир» — ад. Согласно легенде, Агасфер должен дожить до Страшного Суда. Если Агасфер умер, значит Страшный Суд начался. Он начался во время гражданской войны и продолжится дальше. Действительно по историческому сценарию, состав, едущий в Среднюю Азию, скоро доедет до 1933, потом до 1937, 1939 и наконец 1941 года. Так что это небольшой привет Булгакова из мира другого своего произведения. До своего прибытия в чужой Киев Агасфер жил в чужом «Рио-де-Жанейро» и донашивал чужие «белые штаны». (Так и написано!)

Про советских инженеров понятно, но с чего евреи решили, что дилогия это вещь, написанная евреями и про евреев — одному Б-гу известно.

Еврейская тема там затрагивается редко, при этом, повторяю, евреи выставляются в самом неприглядном свете. Еврей Кислярский — доносчик, сдавший всех; еврейский ансамбль Галкин-Палкин-Малкин-Чалкин-Залкинд, играющий на кружках Эсмарха, то есть на клизмах, — издевательство над еврейскими музыкантами-клезмерами. Полыхаевский «генеральный секретарь» Серна Михайловна, управляющая людьми посредством резиновых штампов — это издевательство над именем «Сарра»: «Серна» и «Сарра» для русского уха звучат неприлично, «серна» неприличнее. Это парафраз из «Песни песней» («у тебя сосцы как у горной серны»), и, что гораздо хуже, штампы Серны Михайловны это намек на юдофобскую статью Андрея Белого «Штемпелеванная культура».