Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века

Широко применялись домашние средства. От головной боли и прочих недомоганий прежде всего нюхали спирт (был специальный нюхательный спирт), одеколон, соль, мяту, смачивали виски уксусом или одеколоном. При желудочных болезнях или полнокровии пили ДЕКОКТ — отвар из лекарственных трав. Этот декокт постоянно принимают Пульхерия Ивановна в «Старосветских помещиках», Лемм в «Дворянском гнезде».

Сложного состава, известную еще с древних времен мазь ОПОДЕЛЬДОК втирали при ревматизме и простуде. Звучное и загадочное название очень пришлось по вкусу невежде и болтуну Ноздреву, который без всякого смысла и резона говорит Чичикову: «Ах ты, Оподелдок Иванович».

От простудных заболеваний ставили РОЖКИ. Что это за рожки? Так в народе в старину называли банки.

ЗАВАЛОМ называлось легкое засорение органов тела вредными веществами. В этих случаях, где бы больной ни ощущал завал, ему давали слабительное: очищали желудок и кишечник.

При нарывах и ожогах накладывали СПУСК — домашний пластырь из воска, смешанного с маслом или салом. Спуском лечили барыню в «Поликушке» Л. Толстого, повара Мартына, облившего себе ноги кипятком (рассказ Чехова «Скука жизни»).

В Обломовке ушибленное место натирали целебными растениями — БОДЯГОЙ и ЗАРЕЙ.

Гигроскопическая вата появилась в России только в последней трети XIX века. Как же обходились до того? ЩИПАЛИ КОРПИЮ — выдергивали из тряпок нитки, превращая их в мягкое, волокнистое вещество, которое прикладывали к ранам.

Трактиры и иные заведения

Герои русской классической литературы подчас встречаются в ТРАКТИРАХ или подобного рода заведениях. Такие места для них служили не просто для «приема пищи» или горячительных напитков, но и для духовного — в самом высоком смысле слова — времяпрепровождения, задушевных, дружеских бесед. Вспомним многочасовые беседы в трактирах героев Достоевского (например, Ивана и Алеши Карамазовых) или Л. Толстого (встреча в ресторане Левина и Стивы Облонского). Поэтому пренебрегать и таким местом действия любителю русской литературы не пристало.

Чаще всего из подобного рода «заведений», как тогда выражались, на страницах классических произведений встречается трактир. Слово пришло к нам из латыни через польский язык — по-латыни «тракто» значит «угощаю».

Трактиры представляли собой относительно дешевые рестораны, нередко объединенные с гостиницей. Хлестаков в «Ревизоре» останавливается в трактире, где его и обнаруживает перепуганный городничий. Аркадий Кирсанов и Базаров («Отцы и дети» Тургенева), прибыв в губернский город, тоже находят приют в трактире. Посетителей и постояльцев трактира обслуживали ТРАКТИРНЫЕ СЛУГИ, или ПОЛОВЫЕ, что одно и то же. Одеты они были в русский костюм — белые штаны и рубахи, острижены «в кружок».

В богатых трактирах были бильярдные залы и механические органы, именуемые обычно МАШИНАМИ, официально же носившие название ОРКЕСТРИОН, так как имитировали игру целого оркестра. Посетитель мог почитать и свежие газеты.

Самые убогие трактиры назывались ХАРЧЕВНЯМИ.

В 60-70-е годы XIX века в богатых трактирах для привлечения публики играли арфистки. В комедии Островского «Сердце не камень» купец везет молодую жену по трактирам «арфисток слушать».

Слово «КОФЕЙНЯ» вряд ли нуждается в пояснениях. Напиток тогда называли «КОФИЙ» или «КОФЕЙ», отсюда и слово, вытесненное затем нынешним «кафе». В кофейнях начинается действие пьесы Островского «Бесприданница» и комедии «Бешеные деньги».

В КОНДИТЕРСКОЙ можно было выпить кофе, перекусить, полистать прессу. В такие кондитерские часто заходят петербуржцы — герои Гоголя. Иногда кондитерские называли БИСКВИТНЫМИ ЛАВКАМИ — так именует их грибоедовский Фамусов, проклиная как французское нововведение.

Трактиры низкого пошиба в литературе иногда именуются КАБАКАМИ, но это вовсе не одно и то же. Во-первых, кабак — не официальное, а вульгарное, просторечное название заведения с продажей спиртных напитков. Если в каком-либо фильме, спектакле или на книжной иллюстрации вы увидите вывеску с надписью «Кабак», не верьте, читатель, — такого быть не могло. Как не может в наши дни быть вывески «Забегаловка», которую, может быть, изобразят, рисуя современный быт, художники далекого будущего. Еще в 1765 году правительственным указом было повелено именовать кабаки ПИТЕЙНЫМИ ДОМАМИ. В устной же речи слово не умирало.

Мемуаристы отмечали: в трактирах преимущественно ели, а в питейных домах — главным образом пили.

У питейных домов, то есть бывших кабаков, была своеобразная вывеска над крыльцом: елка, насаженная на длинный кол, и царский герб — двуглавый орел. По елке народ юмористически называл питейный дом «Иван Елкин».

На юге и западе России питейные дома назывались ШИНКАМИ и КОРЧМАМИ, а их содержатели — ШИНКАРЯМИ и КОРЧМАРЯМИ. Эти слова можно часто встретить в литературе XIX века.