Что охотится в тени

Приподнявшись с места, где лежал, я на животе подполз к ней и закинул ноги ей на бедра, чтобы не дать подняться. Затем я наконец освободил ее лодыжку и накрыл ее тело своим, образовав ловушку, из которой ей было не вырваться. Я больше не мог бороться с весельем, нахлынувшим на ту извращенную часть меня, которая находила очень забавным то, как эта крошечная человеческая девчонка осмелилась сражаться с мужчиной, от которого без оглядки бежали многие фейри.

– Ну, может, хватит? – спросил я, слегка посмеиваясь.

Она откинула голову назад так внезапно, что я не успел среагировать и получил отменный удар по лицу. Нос у меня хрустнул, почти впечатавшись в лицо, а губы рассекло ударом. Я поднял руку и вытер кровь, хлюпающую у меня под носом. После этого она все же успокоилась и упала вперед, опустив голову, как будто удивившись силе своего удара.

Я убрал руку, которая стала красной, и громко вдохнул через нос, чтобы втянуть в себя остатки крови.

– Просто для ясности, – сказала она, тяжело дыша, когда я быстро скользнул руками под ее тело и перевернул ее на спину.

Накрыв ее тело своим, я крепко прижал к себе Эстреллу и держал неподвижно, насколько это было возможно. Неизвестно, какой еще трюк она выкинет в своем отчаянии, а каждый такой удар грозил только еще большей травмой для нее самой.

– Это так и должно было быть – чертовски больно.

Она подняла кулак и быстро ударила меня в висок, очевидно, в очередной раз намереваясь вышибить из меня дух. Я поймал ее руку в воздухе, хлопнув по земле рядом с ее головой, и схватил за другое запястье, сомкнув на нем пальцы. Сделал то же самое с другой рукой, прижал к земле обе и приподнялся над ней.

В венах под моей хваткой у нее гудела кровь, и этот звук был прямым эхом моего бешеного сердцебиения. Я покачал головой, все следы веселья исчезли, когда я подумал, не разодрала ли она себе кожу на затылке, не пролилась ли ее кровь на камни под головой.

– Я не хочу делать тебе больно, детка.

– Уже сделал! – закричала она, отрывая верхнюю часть спины и шею от земли, пытаясь освободиться.

Она не хуже меня знала, что это бессмысленно. Пока я удерживал ее бедра своими ногами, шансов вырваться у нее не было.

– Я никогда не хотел причинять тебе боль, – сказал я, пытаясь воззвать к той ее части, которая должна была знать, что это правда.

Уголки ее рта приподнялись в улыбке, и в зеленых глазах на кратчайшее мгновение мелькнуло что-то зловещее, словно она готовилась к очередному броску – удару, который намеревалась мне нанести.

– Можешь говорить что угодно, но это не помешает мне вырезать твое сердце при первой же возможности, – прорычала она.

Она толкнула бедра вверх, приподняв мое тело, и мои руки одновременно заскользили по земле. Моя хватка на ее запястьях ослабла, и я лишился равновесия и отпустил ее, чтобы не удариться лицом о камни разбитой дороги. Двигалась она стремительно, и ее действия были почти виртуозны, так что мне пришлось стиснуть зубы от напряжения. Обхватив рукой мой локоть, она вдавливала ладонь в сустав, пока он не хрустнул, обрушив и меня. Тогда она оттолкнула меня, перевернув на спину.

Глядя, как она поспешила встать, я опять не смог сдержать вырвавшийся смех.

– Здорово ты меня отделала, – сказал я, вставая на ноги.

На этот раз она не побежала, глядя на меня с высоко поднятым подбородком, как будто она была воином-победителем. Я сделал шаг к ней, чувствуя, как мой нос смещается в сторону, заживая. Эстрелла в ужасе уставилась на него, когда я сделал еще один шаг.

– Хочешь узнать, где я чувствую боль, мин астерен?

– Да пошел ты в жопу, – прорычала она, делая шаг назад.

Ожившие трупы сомкнулись у нее за спиной, образовав непроницаемую стену. Отступать ей было некуда.

– Я бы с удовольствием, а можно? – спросил я, изогнув бровь и шагая к ней.

Я не останавливался, пока ее грудь не прижалась к черному металлу и кожаным доспехам у меня на животе, заставляя меня жаждать, чтобы между нами не было никаких преград, даже одежды. Я чувствовал ее тело. Чувствовал ее кожу магией своих чар и все время желал, чтобы я мог прижаться к ней голым телом.

Рот у нее дернулся в попытке что-то ответить, высказать язвительное замечание, но, как только она придумала, что сказать, у нее с лица слетело все притворство. Она опустила глаза, избегая моего взгляда, и задала вопрос, который сжигал ее внутри:

– Почему?

Она даже не прошептала, а выдохнула его. Так тихо и так беззвучно, что этого не заметили бы ни мертвые, ни меченые, наблюдавшие за нами издалека. Это было просто движение губ.

Я смотрел, как меняется выражение ее лица. Видел, что сердце ее разбито. Наблюдал, как уходит ярость, исказившая ее черты. Глаза наполнились слезами, но Эстрелла не позволила им пролиться. Шмыгнув носом, она вдохнула их в себя, слегка покачав головой, будто отталкивая эту уязвимую часть себя подальше вглубь.

Если я хотел, чтобы моя половина любила меня как раньше, мне пора было двигаться дальше.