Что охотится в тени

– Я привел тебе твою дочь. Выполнил твое требование. Соглашения гласят, что ты не можешь прикасаться к моей человеческой половине.

– Знаешь, что интересно? Что она совсем не похожа на человека. Кем бы она ни была несколько минут назад, сейчас это почти не имеет значения. Ты же знаешь, мой сладкий, что я не выношу никаких тайн. На колени, – сказала она, и жестокая улыбка озарила ее лицо абсолютным ликованием.

Она повернулась к мужчине, который к ней подошел.

– Забери девчонку, и пусть твои люди напомнят Калдрису, что происходит, когда он вызывает недовольство своей королевы.

– Слушаюсь, моя королева, – сказал мужчина, хватая меня рукой за плечо, когда Калдрис упал на колени.

Он скривился, пытаясь подняться на ноги, и из груди у него вырвался рев. Но каждый раз ноги его отказывали, даже когда тот, кто держал меня, потащил меня прочь от него, грубо дергая, несмотря на мое сопротивление.

– Кэлум! – закричала я, пытаясь оторвать от себя пальцы приспешника королевы.

К моей стоявшей на коленях половине подошла целая группа солдат. Маб давала указания одному из своих слуг, отправляя его за Фэллон. Имельда заплакала, когда солдат подошел к ее подопечной и поднял на руки, но моя тревога за нее немного улеглась, когда я увидела, как бережно он обращается с ней. Как будто она имела для него значение.

Мужчину, державшего меня, я пнула между ног и получила удовольствие, когда он рухнул вперед. Лицо у него исказилось от боли, и даже с этой гримасой в каждой его черте была видна великая и ужасная красота фейри. Прыгнув ему на ногу, я сбежала, снова направляясь к Калдрису.

Он стоял на земле на коленях, и голова у него уже была разбита в кровь. Но люди Маб продолжали по очереди наносить удары по лицу, которое я так нежно любила. Схватив одного из ублюдков фейри за волосы, я с силой дернула его назад, и у него не осталось выбора, кроме как подчиниться силе, чтобы немного смягчить давление. Я ударила его ладонью по горлу и, наслаждаясь, смотрела, как он задыхается из-за раздавленной трахеи.

Он, конечно, не умрет, но ему все равно будет чертовски больно.

Когда он рухнул на землю рядом со мной, я выхватила кинжал из ножен у него на поясе, развернулась в сторону и нанесла удар стоявшему рядом с ним мужчине. Лезвие вонзилось в грудь, пронзило сердце, и на этот раз я пожалела, что лезвие не было железным.

– Достаточно, – сказала Маб, требуя, чтобы я снова обратила на нее внимание.

Она подняла одну руку и повернула ее ладонью вверх. На лице у нее отразилось абсолютное презрение, когда она согнула пальцы и с силой сдавила их.

Раздался стон. Это стонал Калдрис, лицо у него скривилось от боли, когда он упал на руки.

– Еще раз дернешься, девочка, и снова лишишься своей половины, как и было, пока вас разделяла Завеса. Только на этот раз ситуация будет постоянной.

– Остановись, – сказала я, крепче сжимая пальцы вокруг ножа.

– Женщины покруче тебя пытались меня остановить, – сказала Маб, изогнув бровь.

Она изучала меня с насмешливой улыбкой, отчего мне захотелось бросить ей вызов. Я выпустила нож из рук, оставив его торчать в груди фейри, и опустила руку.

– Какое же несказанное удовольствие я получу, ломая тебя, – пробормотала она и изогнула губы в жестокой ухмылке, за которой последовал удар по голове.

– Нет! – закричал Калдрис, но тело его оставалось неподвижным.

Ко мне подошел мужчина, которого я ударила по яйцам, и схватил мое шатающееся тело. Я попыталась отбиться и вырваться, но безуспешно.

– Будь хорошей девочкой и держись крепче, – сказал он снисходительным тоном.

Он перекинул меня через плечо, и я в последний раз взглянула на Калдриса, истекающего кровью на снегу. Потом все погрузилось во тьму.

Пока я блуждала в небытии внутри себя, в голове у меня крутилась только одна мысль. Если дочерью Маб оказалась Фэллон…

То кто же тогда я?