А сейчас на дворе 1990-й год. Мне сорок три, я теперь писатель, и я до сих пор вижу Линду живой во сне. Но это не настоящая Линда, это мое представление о ней, это новая личность, которой никогда не было, да и имя ее я выдумал. Ее настоящее имя не имеет значения. Ей было девять лет. Я любил ее, а потом она умерла. И все же, благодаря магии памяти и воображения, я все еще вижу ее словно сквозь лед, словно заглядываю в какой-то иной мир, где нет опухолей мозга и нет похоронных бюро, где вообще нет тел. А еще я вижу Кайову, Теда Лейвендера и Курта Лимона. И даже Тимми, катающегося с Линдой под желтыми фонарями. Я юн и счастлив. И никогда не умру. Я скольжу по поверхности своей собственной истории, двигаюсь быстро, преодолевая талую воду под лезвиями коньков, выписываю круги и петли, а потом совершаю прыжок в темноту и приземляюсь тридцать лет спустя, и понимаю, что это Тим пытается спасти жизнь Тимми при помощи рассказа.