Что осталось после нее

Они почти шесть часов ехали в машине, и за это время никто с ней не заговорил. Наконец мистер Глен объявил, что они приближаются к Уилларду. Медсестра Мэй, прямая, как палка, сидела рядом с Кларой, сложив руки на коленях и поджав губы. Она смотрела прямо перед собой. Три часа назад, после того как они уехали из лечебницы Лонг-Айленд, Клара попросила мистера Глена остановиться у бензоколонки или у кафетерия, чтобы она могла сходить в туалет. Девушка надеялась, что ей удастся сбежать — например, через заднюю дверь или окно в дамской комнате. Но медсестра не спускала с нее глаз, даже зашла с ней в туалет на заправке и молча ждала, пока Клара справит нужду.

Когда Клара мыла руки в умывальнике, она судорожно оглядывалась по сторонам: может, в уборной найдется что-нибудь, чем можно ударить Мэй по голове? Но на глаза ей попалась только плетеная корзина. Конечно, она была слишком легкой, чтобы причинить медсестре хоть малейший вред. К тому же Клара сомневалась, что сможет ударить человека, даже ради собственного спасения.

Она взглянула на себя в зеркало. Оттуда на нее смотрела незнакомка: уставшее лицо, всклокоченные волосы. Клара до сих пор не верила, что все это происходит с ней на самом деле. Ведь она, в конце концов, Клара Элизабет Картрайт — дочь единственной наследницы универсального магазина «Бридж Бразэрс» и владельца банка «Свифт»! Она любила жевательную резинку, далматинцев, вишневую помаду, модный чарльстон. С ней не могло случиться ничего плохого.

Но когда Клара увидела свои впавшие глаза и бледную кожу, она поняла, что это правда: ее везут в психбольницу. Вот как повернулась ее жизнь! Ей уже не верилось, что Бруно целовал ее губы и нежно гладил по щекам. Что думают о ней врачи и медсестры?

После остановки на заправке они снова ехали молча, только мистер Глен порой насвистывал мелодию из бродвейского мюзикла и какую-то джазовую композицию. Дождь барабанил по металлической крыше, а ветер, словно голодный дух опустевших полей, со свистом врывался во все щели.

Дождь прекратился. Было еще не так темно, и Клара разглядела вдали какие-то сараи, фруктовые сады и нивы. Урожай уже сняли, и она видела, как коричневые кукурузные ряды вместе с желтыми пшеничными образуют на земле своеобразный узор. Рядом с амбарами в загонах стояли свиньи и коровы. На небольшом огороженном пастбище паслись кони. Вдоль дороги виднелись курятники, кузница и несколько промышленных зданий. Клара вздрогнула, когда мистер Глен вдруг заговорил.

— Уиллард открыли в тысяча восемьсот шестьдесят девятом году. С тех пор лечебница разрослась и превратилась в настоящую деревню, — сказал он. — Пациенты работают на ферме и железной дороге, а местная пекарня и кухня обеспечивают продовольствием больных и служащих. У нас есть фруктовые сады, мы собираем урожай, а в мастерских делают одежду, обувь и даже сосновые гробы, в которых людей хоронят на кладбище Уилларда.

Волосы у нее на голове встали дыбом. Как это — люди умирают в Уилларде? Она думала, их лечат, а потом отправляют домой. Зачем психлечебнице кладбище?

— От чего же умирают пациенты? — робко спросила она.

— По разным причинам, — ответил мистер Глен. — От туберкулеза, тифа, холеры. От старости, в конце концов.

— От старости? — поразилась Клара.

— Ну конечно, — подтвердил мистер Глен. — Некоторые проводят в Уилларде десятки лет.

— Это не тема для обсуждения, мистер Глен, — холодно оборвала его медсестра.

Клара проглотила комок в горле и закуталась в одеяло.

Они миновали освещенную пиронафтовыми фонарями железнодорожную платформу, где десяток мужчин толкали к электростанции груженные углем тачки, и вскоре она увидела вдали темные силуэты зданий, которые напоминали фабричные и соединялись с расположенным в центре гигантским четырехэтажным особняком. Они подъехали ближе, и она заметила, что за высокими окнами без занавесок горит свет, а внутри двигаются и стоят неподвижно люди. Окна были зарешечены. У Клары засосало под ложечкой.

В этот момент мистер Глен стал насвистывать песню Эллы Фицджералд о заботливом пастушке. Сердце девушки сжалось в груди, а горло сдавило от подступивших рыданий. Медсестра начала ему подпевать, и Клара чуть не закричала. «Они что, специально поют эту песню? Они хотят, чтобы я и действительно сошла с ума, они этого добиваются?» Она впилась ногтями в ладони. Это всего лишь сон, и от боли она обязательно проснется. Но нет, это не ночной кошмар. Это настоящая жизнь, ее жизнь. Вскоре она окажется за этими стеклами, станет так же смотреть из окна, и некому будет позаботиться о ней. На Клару накатила такая тоска, что она чуть не завыла от отчаяния и боли.

За окном машины проплывали трехэтажные здания. Огромные корпуса шли друг за другом, образуя что-то вроде лестницы, ведущей к центральному дому. Сколько несчастных людей томится за кирпичными стенами Уилларда? Если судить по количеству зданий и окон — огромное множество. Паника, из-за которой у нее сдавило горло, превратилась в ворочающееся в желудке горькое варево.