Что осталось после нее

Но со временем она поняла, что родители даже не замечают ее отсутствия. Сначала она думала, что они переживают за Уильяма, беспокоятся, не случилось ли с ним несчастья, не ушел ли он после ссоры с отцом навсегда из дома. Может, мать не такая уж бессердечная? Может, она и правда слишком чувствительна и ей не хватает душевных сил, чтобы волноваться сразу о двоих детях? Но постепенно до Клары дошло: пока сын где-то пропадает, а дочь занимается неизвестно чем, Рут преспокойно попивает чай со знакомыми дамами, обсуждает с рестораторами и флористами следующий светский прием, перелистывает журналы, смакует запрещенный виски и заказывает новые платья, украшения и меха.

После того как тело Уильяма вытащили из воды, мать перестала планировать торжества, но еще больше пристрастилась к алкоголю и каждый вечер напивалась до бесчувствия. Она утверждала, что виски благотворно действует на ее нервы, и отец, который выходил из кабинета только для того, чтобы поесть и поспать, следил за тем, чтобы его запасы своевременно пополнялись. Клара догадалась: родители только рады, что она им не докучает. Главное, чтобы она приходила домой к ужину, ровно к половине шестого. А если нет — пусть пеняет на себя.

Последние семь месяцев она говорила родителям одно и то же — она идет на спектакль с Джулией, Мэри и Лиллиан, а после переночует у кого-нибудь из них. Мать видела Лиллиан всего пару раз в жизни, но полностью одобряла ее встречи с подругами — на том основании, что их матери состояли в благотворительном женском комитете и ходили в ту же церковь, что и она. По ее мнению, раз Джулии и Мэри разрешают ночевать у Лиллиан — значит, это вполне допустимо.

Однако вместо того чтобы пойти в театр, они собирались у Лиллиан дома, укладывали волнами волосы и наряжались в расшитые стеклярусом платья-чарльстон с бахромой. Они спускали чулки до колен, чтобы все видели: они не носят корсет, и надевали туфли на высоких каблуках и с ремешками. На груди болтались длинные нитки жемчуга. В десять вечера жених Лиллиан приезжал за ними на «бентли», и они мчались в центр города. Следом ехал «роллс-ройс», в который набивались друзья ее брата.

Чаще всего они бывали в «Коттон-клаб» — модном местечке на углу 142-й улицы и Ленокс-авеню. Здесь любили развлекаться богачи. В дымной полутьме клуба Клара и ее друзья пили контрабандный джин, угощались вишней в шоколаде, курили, танцевали чарльстон и танго. Они слушали джаз в исполнении Луи Армстронга и порой так набирались, что с трудом стояли на ногах.

Именно здесь Клара познакомилась с Бруно. Он родился в Италии, в семье башмачника, и в одиночку приехал покорять Америку. Шик и блеск роскошного нью-йоркского клуба были ему в диковинку. И все же, когда она увидела его впервые, в белом жилете, галстуке, фраке и черном пальто, протискивающимся через толпу, Бруно выглядел так, словно был завсегдатаем этого заведения. Не замечая девушек, которые приглашали его потанцевать, не обращая внимания на закуски с икрой и тележки с мартини, Бруно упорно шел вперед, не спуская горящих глаз с Клары. А она в тот момент вальсировала с Джо — братом Лиллиан. Джо напился вдрызг и нес всякий вздор о своей работе на Нью-Йоркской бирже и о внушительном состоянии, которое позволит ему осыпать любимую женщину роскошными дарами.

Когда Клара увидела, что Бруно идет к ней, сердце громко застучало у нее в груди. Он выглядел рассерженным, словно кто-то посмел ухлестывать за его девушкой. Она решила, что он ее с кем-то перепутал, и приготовилась защищать бедного пьяненького Джо. Тот как раз наклонился, чтобы ее поцеловать, но она увернулась и высвободилась из его липких объятий. А потом даже не поняла, как так случилось, но Бруно вмешался и увлек ее за собой, оставив изумленного Джо в одиночестве посреди зала.

Они стали танцевать с Бруно. Он серьезно смотрел на нее, положив сильную руку ей на талию. Когда она рассмотрела его вблизи, он показался ей красивым, как Адонис: зачесанные назад черные волосы, рельефное лицо с гладкой смуглой кожей… Она опустила глаза, смутившись под его пристальным взглядом.

— Надеюсь, это был не твой жених, — низким голосом произнес он. Из-за акцента каждое слово звучало отчетливо и слегка экзотично.

Клара покачала головой, делая вид, что разглядывает другие танцующие пары. Лиллиан и Джулия сидели за барной стойкой, держа в руках бокалы с виски. Лиллиан перебирала жемчужины своего ожерелья, а Джулия щекотала какого-то красавчика пером своей головной повязки.

— Прости, что не дал тебе с ним дотанцевать, — сказал он. — Я боялся, ты мне откажешь, если я тебя приглашу. Ты меня прощаешь?

Она посмотрела в его черные, как эбеновое дерево, глаза, и обо всем позабыла. Клара молчала, не в силах отвести от него взгляд. Наконец она ослепительно улыбнулась, напустив на себя беззаботный вид.

— Пожалуй, — ответила она.

— Ты не думаешь, что я слишком напорист? — спросил он, слегка усмехнувшись.

— Нет, — возразила она, — но я…

И тут появился Джо. Он похлопал Бруно по плечу, тот обернулся, и Джо, ощерившись, занес кулак.