Что осталось за кадром

По крайней мере, подумала она, это продуктивное занятие.

– Хочешь выложить лабиринт из дерна, как в Морчард-Хаусе?

– Здесь для этого слишком сухо, Думаю использовать какую-нибудь плитку.

– Мы можем съездить в Чаму, поискать что-нибудь подходящее.

Он пожал плечами:

– В этом нет необходимости. Кейли Спирс – достаточно опытный дизайнер. Она подберет нужный материал и организует доставку.

Значит, о том, чтобы покинуть Сиболу, не может быть и речи. И хоть Кензи л считает, что у него не депрессия, у Рейни были сомнения на этот счет. Когда она сама впадала в подобное состояние, ей хотелось забиться в какой-нибудь темный угол и спрятаться ото всех. Тоже самое происходит с ним.

– Пойду займусь дровами.

Он поднялся, собрал тарелки и ушел.

Рейн смотрела ему вслед. Хотя он и сомневается в возможности возвращения к привычной жизни, но энергии у него больше, чем у нее. Она уж точно как выжатый лимон. Жаль только, что для Кензи источником энергии служат негативные эмоции.

Она прикрыла глаза, кровь стучала в висках. Нельзя оставлять его, пока он в таком опасном состоянии.

Но что делать с фильмом? Инвесторы вложили деньги, актеры и съемочная группа проделали огромную работу. Она несет ответственность за всех и за все. И есть сроки, черт возьми…

Головная боль усиливалась. Рейн пошла в спальню позвонить Маркусу. Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы вести дипломатические беседы, поэтому, как только он снял трубку, мрачно сказала:

– Я не могу приехать в Лос-Анджелес, Маркус, во всяком случае, в ближайшее время. Я боюсь оставить Кензи одного.

Последовало секундное молчание. Ей казалось, что она слышит, как Маркус перевел дыхание.

– Если он в таком скверном состоянии, давай отправим его в хорошую клинику.

– Нет! Для него это наихудший вариант. У него нет психических отклонений или чего-то подобного, он способен любого убедить, что в полном порядке. Просто он слишком устал.

Она ожидала возражений, но Маркус удивил ее.

– О'кей, оставайся в Нью-Мексико. Ни один фильм не стоит человеческой жизни, а потерять Кензи – значит потерять и тебя.

«Господи, неужели ты услышал мои молитвы?» – подумала она. А вслух сказала:

– Спасибо, Маркус. Ева Яньес – опытный редактор, она на подобных фильмах собаку съела. Мои комментарии к каждой сцене настолько подробные, что она сможет сделать большую часть работы в мое отсутствие. А я потом окончательно отредактирую материал.

– Ну уж нет! – пророкотал Маркус. – Можешь задержаться в Нью-Мексико, но увильнуть от монтажа я тебе не позволю. С помощью спутниковой связи и электронной почты ты сможешь работать с Евой и звукооператорами так, словно находишься с ними в одной комнате.

– Я смогу сделать работу с помощью компьютера?

– Разумеется. Это не идеально и не дешево, но через несколько лет такая технология станет обычным делом.

– Мне придется попросить у Кензи разрешения на установку аппаратуры, – неуверенно проговорила Рейн. – Он владелец ранчо, и я не исключаю, что он может очень вежливо предложить мне покинуть его владения.

– Дорогая, неужели я должен тебя учить? Как говорил великий Шекспир, «сила женщины – в ее слабости». Так, кажется? Вот и ты изобрази из себя киску – ласковую и тихую. Иногда лучшее, что можно сделать для человека, – это просто быть рядом. Не настаивай, чтобы он открыл тебе душу. Не забывай – он англичанин и мужчина, вряд ли он этого захочет.

Она слабо улыбнулась:

– Я постараюсь не быть слишком навязчивой…

– Попытайся как можно скорее получить разрешение на установку аппаратуры. Я организую, чтобы все было на месте к началу следующей недели. Специалисты сделают все за один день, так что не слишком вас потревожат.

– Маркус, это будет стоить кучу денег, а е нашим бюджетом…

– Если понадобится, – перебил Гордон, – я вложу недостающую сумму.

Она провела рукой по волосам. К надежде примешивалось удивление.

– Что произошло? Ты же никогда не вкладываешь собственные средства.

– Запомни: мужчина всегда делает то, что хочет, – усмехнулся он. – Фильм, похоже, действительно будет замечательным. Но необходим твой глаз, иначе картина потеряет изюминку, которая отличает ее от других костюмных фильмов. Будь я проклят, если все сорвется из-за каких-то двухсот тысяч долларов.

Рейн заморгала. Она давно не плакала, но теперь слезы подступали к глазам.

– Неудивительно, что вы лучший продюсер в, Голливуде.

– Какая откровенность! Надеюсь, свой следующий проект ты принесешь ко мне. – Он стал серьезным. – Рейни, мир устал от блокбастеров с их кошмарами и спецэффектами. Публике хочется чего-то другого, а именно истории, рассказанной с нежностью и любовью к людям. И если я не смогу поддерживать проект, который мне нравится, какой смысл заниматься бизнесом?

– Маркус, вы просто гений!

Повесив трубку, она вытерла глаза и безмолвно помолилась про себя. Что ж, теперь ей осталось сделать одно – убедить Кензи позволить Голливуду вторгнуться в уединенное пространство ранчо.