Что ответить дарвинисту? Часть II

Таким образом, ответить на вопрос «почему мы наблюдаем в природе благородство животных» (у многих биологических видов) – в рамках представлений об «эволюции в ходе борьбы за выживание», на самом деле, вообще нельзя (в принципе). Потому что данная теория постулирует, во-первых, возможность свободных изменений видов практически в любых направлениях, а во-вторых, в русле этой теории имеется только одна реальная ценность – биологическое выживание (любыми эффективными способами). В рамках таких представлений, самцы жирафов уже давным-давно должны были «скатиться» от «благородной борьбы шеями» до смертельного «мордобоя» вообще без каких-либо правил. И это и была бы самая эволюционно стабильная стратегия из всех возможных. А вот любые «благородные демонстрации» – это эволюционно нестабильное поведение. Потому что «благородные рыцари» беспомощны перед мутантными «бойцами без правил». Причем, во-первых, согласно теории, мутантные «бойцы без правил» просто обязаны появляться время от времени. Во-вторых, появившись, они получают немедленное преимущество над «благородными рыцарями». А в-третьих, даже победив всех «благородных рыцарей» и расплодившись в популяции сверх всякой меры, эти «бойцы без правил» не сделают саму популяцию менее приспособленной. Скорее, такая популяция даже повысит свою приспособленность, так как дети станут рождаться только от «самых-самых» самцов. И практическое подтверждение справедливости подобных рассуждений – это вагон и маленькая тележка именно таких биологических видов в реальной природе.[51]

Таким образом, получается, что эволюционно стабильной стратегией здесь, в любом случае, является не «благородное соревнование» самцов, а реальная борьба этих самцов без соблюдения каких-либо правил. Во всяком случае, немедленная готовность перейти от «благородного соревнования» к «борьбе без правил» при малейшей необходимости.[52] Поэтому объяснить существование в природе видов, демонстрирующих исключительно (и только) «благородное соревнование» – современная теория эволюции не может.

Итак, современная теория эволюции способна выдвигать по поводу удивительного дизайна жирафа лишь откровенно нелепые истории. Про то как:

– Самцы жирафов несколько миллионов лет подряд били друг друга исключительно с помощью шей (а не бодались, не толкались боками, не наносили друг другу удары копытами или рогами)… и в результате у самок жирафов: эволюционно выросла шея, эволюционно выросли ноги, эволюционно увеличилось сердце и легкие, возникли специальные запирающие клапаны в кровеносных сосудах, особо упрочнилась кожа, и дети стали рождаться задними ногами вперед с аккуратно сложенной шеей.

Что и говорить, это просто «прекрасная» гипотеза, представляющая современный дарвинизм во всём его поразительном «великолепии».

А теперь давайте сравним неуклюжие попытки объяснений уникальной внешности жирафа в русле дарвинизма, с объяснениями в рамках недарвиновских исследовательских программ. Например, почему жираф имеет такую внешность в рамках концепции разумного дизайна?

Многие научно-популярные заметки, посвященные жирафу, начинаются примерно такими словами:

Жираф – одно из красивейших животных нашей планеты…

Собственно, всё. Этой фразы уже достаточно, чтобы объяснить уникальный дизайн жирафа в рамках концепции разумного замысла. То есть, жираф имеет такую внешность – для красоты, в качестве одного из вариантов почти бесконечного разнообразия стилей дизайна разных живых существ.

И смысл целого комплекса специальных приспособлений, которые помогают жирафу выживать, несмотря на столь радикальную внешность, тоже становится ясным – этот комплекс предназначен именно для того, чтобы жираф успешно выживал, имея столь замечательную внешность.

И наконец, почему жирафы не пинают друг друга копытами, а борются именно с помощью своих длинных шей? А потому, что это просто программа полового поведения у данного вида заложена такая (а не другая). Поскольку у жирафа почти всё «крутится» вокруг его шеи, то, наверное, не удивительно, что и в программе брачного поведения эта шея тоже задействована.