Что помнят клады…

– Что с работой? – поинтересовался он.

– Облом, как обычно.

– Не переживай…

Она и не переживала. Слегла с температурой и двое суток не выползала из душной постели. Благо, не надо было собирать по утрам на работу мужа. Сын справлялся сам и беспокоился за неё.

– Да не волнуйся ты из-за этой работы. Нормально всё. Гренки тебе поджарил. Кола и сыр в холодильнике.

– Я в порядке, малыш, – крутила лохматой головой Маша и тащилась закрыть за сыном дверь.

Ухода сына она ждала и… боялась. Одиночество порождало видения, которые всегда сопровождают её болезни. Наверное, оттого сейчас она не болеет даже от простуды, боясь вновь погружаться в свой болезненный бред. В детстве Маша болела часто, поэтому и помнит себя где-то с четырехлетнего возраста. С той зимы, когда она впервые в жизни подхватила двустороннее воспаление легких. И помнит видения, которые посещали в бреду.

Поющие при лучине женщины в старинных одеждах, прыгающие через костер парни, тучи ворон, срывающиеся с разлапистых елей, блестящие звонкие кинжалы, запахи от свежевспаханной земли – всё это словно наяву проносилось перед её глазами в те зимние ночи, когда родители уже и не надеялись, что организм худенькой дочки справится с болезнью. Мама, вспоминая те дни, рассказывала, что Машка, полыхая от жара, не переставала чему-то улыбаться. Сама Маша, и тогда, и после, добросовестно простывая каждую зиму, не особенно страдала от пугающих врачей и маму хрипов в груди. Куда больше занимали её картинки, мелькающие перед глазами. Она могла разговаривать с персонажами своих снов, вместе с ними пела старинные песни. Даже, кажется, каталась на лошади по лесной дороге, пугая вороньё, а ветер – свистел в ушах.

Шли годы. Машин организм окреп. Годам к пятнадцати она забыла о простудах, а ещё через пару лет не помнила и странных видений, преследовавших её в детстве. И вот теперь они вернулись. Как только за сыном закрывалась дверь, перед глазами живописными вереницами с песнями какие-то люди шли на пашню, орали вороны, торговали лошадьми… Запах терпких елей и лошадиного пота витал в городской квартире…

Всё повторялось, как в детстве. С тою лишь разницей, что теперь такие сны наяву Машу не радовали. Она боялась их, боялась оставаться одна, боялась сойти с ума и с нетерпением дожидалась Витьку из школы. Заболей она неделей позже – у сына бы начались каникулы, и было бы не так страшно. Сейчас приходилось справляться самой.

Книжка

Только на третий день Маша решилась выйти из дома. Искать работу не хотелось. Она побрела вдоль витрин и уличных фонтанов в сторону книжного магазина. Может купить новый детектив и провести пару дней за чтением, думала Маша. Но её любимая Донцова за последние две недели не успела ничего написать. Маша рассеянно скользнула глазами по соседним полкам. Небольшая брошюра привлекла внимание. Называлась она «Практическое руководство по технике гипноза». С ума сойти, чего только сейчас ни публикуют! Можно подумать – купи себе и практикуйся… Мария направилась было к выходу, но отчего-то руки сами собой потянулись к неброскому изданию.

Дома она поставила чай и уселась в кресло с купленной книжкой. Автор, якобы практикующий врач, успевший опробовать различные способы гипноза в своей практике, делился накопленным опытом. Книжка оказалась легко написанной, поэтому Маша, хоть и была настроена скептично, увлеклась чтением. Недавние события, случившиеся на рынке, вдруг нашли подтверждение. Пришлось признать, приключение с цыганкой полностью укладывается в описанные здесь схемы. Выходит, кочевница применила одну из техник властного гипноза по отношению к ней, а Мария, войдя в транс, подстроилась под гипнотизера и умудрилась сама воздействовать на цыганку её же методом. После чего, не потрудившись вывести обманщицу из состояния глубокого сомнамбулизма, удрала. Автор книги, наверняка, осудил бы её за такую непрофессиональную поспешность. Он вообще полагал, что некорректное завершение сеанса наносит необратимый вред психике больного. Мария даже разволновалась немного, но, вспомнив, что «сеанс» был начат не по её инициативе, скоро успокоилась. Ещё немного полистав книгу и окончательно утомившись от терминов, она принялась за уборку и приготовление еды одновременно. Представляя, как образуется сын, два дня питавшийся гренками и колой с сыром, Маша почувствовала прилив сил, какого давно не испытывала.

Витька пришел расстроенный. Долго не рассказывал, что случилось, потом понемногу оттаял и выдохнул:

– Как я нашего трудовика ненавижу!

Школьного преподавателя трудов Маша видела на родительских собраниях, и совсем не ожидала, что невзрачный мужичок может вызывать настолько сильные чувства. Как выяснилось, сегодня дети учились делать табуретку, а Витька никак не мог приладить перекладины меж деревянных ножек, за что получил нагоняй и несколько обидных шуток одноклассников. Ерунда, конечно, но Маша знает, как долго помнятся школьные обиды