Что посмеешь, то и пожнёшь

Зачем же вы, живые, ссорите и мёртвых?

Светлому будущему – светлую память!

В. Колечицкий

Домой, в Москву, мы возвращались с женой через областной город В.

Каждая деревнюшка норовит скроить себе костюмчик по Москве.

Местные комцарьки ни в чём не хотели отставать от цэковских.

В цэка как?

Вот первого секретаря обкома собрались провожать на пенсию. Смотрят. Рьяно служил партии? Вроде рьяно.

И в столицу выкатывают пенсионера. Получай цэковские палаты, продолжай радоваться советской жизни!

Откинул лапоточки цэковский шишкарь – его тащат на красный погост. Под кремлёвскую стеночку.

А чем провинция хуже Москвы? Разве нельзя учредить для партэлиты свой красный погост? Всю жизнь парттруженичек кормился из спецмагазинов, лечился в спецбольницах, отдыхал в спецсанаториях, сидел в спецтюрьмах… А откинул коняшки партбожок – и кончилась спецжизнь? Партправитель ложись в землю рядом со всяким сбродом? Было время, ложились. Больше нету сил играть в любовь к народу, в спецдемократию. Откроем свой спецпогост! И назовём мудро:

Аллея почётного ЗахоронениЯ

Приглашаем всех желающих!

От А до Я!

Приглашаем-то всех. Да положим на Аллее самых спецдостойненьких!

Приближалась красная совдата. Годовщина Октября!

Надо поднести подарок. Что за праздник без подарка? Всё должно как положено.

И решено было поднести к дате ах подарок.

Аллею!

Наметили день и час торжественного открытия.

Но мало открыть.

Надо на открытии и не менее торжественно похоронить на Аллее первого почётного спецжмурика.

Кем откроется Аллея?

Кто захватит призовое местечко номер один?

Кто к сроку нырнёт в гроб? Именно в предпраздничную неделю?

Говорят, между почётными кандидатами в спецжмурики разгорелась нешуточная война. Ради любимой и славной КПСС каждому зуделось лечь костьми не раньше и не позже кануна праздника. Дорога ложечка к обеду! Иначе останешься без обеда. То есть без первого распочётного места на Аллее.

И кто ж, думаете, лёг трупом на открытии Аллеи?

Горбылёв!

Говорят, спецсмерть ему была устроена по большому спецблату.

Но это говорят.

А вот то, что он ухватил первенькое местечко – это уже не разговоры. Это исторический факт.

И кто бы мог подумать! Наш пострел и тут поспел!

Тупица, развратник…

Но какой наш тупица! Какой наш развратник! Какой партсынуля! Какой верный ленинец! Верно служил всю жизнь компартии – получи первое место на красном погосте!

Правил к красному погосту и Пендюрин.

Но не срослось вот.

А как славно-то всё шло…

Наконец-то перевели его из Верхней Гнилуши в обком.

В первый рабочий день побежал первый раз на дорогой обкомовский горшок. С ногами взлез на горшок чинно-благородно и котовато замурлыкал любезный сердцу народный романсишко:

– На мосту стояли тр-р-рое:
Она, он и у него…

Его вульгарное пенье на полуслове вдруг сломил грубый стук сбоку. Из соседнего кабинетти.

– Пендель! А что это ты такой антикультурный? Как истинный красный помидор![417] Навстречу в коридоре прожёг молча. Ха! Купил вертолёт![418] Мне этот помёт Валькирии[419] не понравился. Не рановато ли ты пендюрочку настроил?[420] Ну, чего молчишь? Попа-ал ты в засаду… Со страху, говоришь, даже рейтинг упал? Прямо в самогонный аппарат?[421]

Пендюрин с замирающим сердцем вслушивался в знакомый голос сбоку и боялся вздохнуть. Неужели он посмел не заметить кого-то из обкомовского генералитета? Наверняка кто-то из шишколобых. Обкомовская килька так бы не отважилась с ним греметь крышкой.

Голос говорившего у него на слуху.

Но он никак не мог угадать, кто же именно базарит.

– Ну ты, унесённый в унитаз цукерок,[422] чего молчишь? До тебя ещё не доехало, что бесплатный секс бывает только в мышеловке? Ну что, винтики крутятся? Шевелишь понималкой и никак не угадаешь, кто за стеночкой? Сама Понарошкина!..[423] Всё равно молчишь? Отвечай, ты где такой бурости набрался, что начальство в упор не замечаешь? Прогладь, шкварыга, пиночетки[424] и уёбывай своим ходом из обкома, покуда я тебя не опустил в шурф! Целую неделю сидел я честно-благородно на строгой диете.[425] Но ты, скотобаза, как видишь, выбил меня с культуры. Мухой отсюда! Я дал овцу,[426] а ты, огрызок удачи, живо шустри отсюда! Вон из нашего ёбщества! Хоть в саму Ебаторию![427] Вечно загорать! Не исчезнешь по моему собственному желанию – подвешу за кокосы! Да будешь уже беспартя́нок![428]

Пендюрин затаил дыхание.

«Какой это бере-мере-бис[429] так круто разоряется?»

Голос вроде знакомый и незнакомый. Нет, ничего пока не вякать. Для точности надо послушать ещё.